Ознакомительная версия.
Наконец мы остановились у пятиэтажного дома. Анчид провел нас на второй этаж, открыл дверь и зашагал по длиннющему коридору. Повсюду валялись дохлые тараканы. Надо сказать, что я жутко боюсь насекомых. В том же Тунисе со мной случилась бурная истерика, когда я увидела в номере отеля какого-то летающего монстра. Я закрылась в ванной и заявила, что, пока Олег его не прикончит, не покину своего убежища.
– Да, только что потравили, – прокомментировал Анчид, заметив шокированное выражение на моем лице.
Убранство просторной гостиной: красный диван, картины с арабской вязью – свидетельствовало о том, что хозяин дома определенно марокканец. Кроме нее, в квартире обнаружились три небольшие спальни и две ванные. Обе ванны были покрыты толстым слоем извести: вода в Мелилье отвратительная. Если в Мадриде практически все пьют из-под крана, то в Северной Африке об этом остается только мечтать.
Центрального отопления в прибрежных районах Испании нет почти нигде, и эта квартира не стала исключением. В ней было холодно и неуютно. Я поежилась, но вслух сказала:
– Отличная квартира! Уверена, нам здесь очень понравится!
Анчид явно обрадовался. Мы проводили его и Лурдес до двери, после чего я села на диван и обхватила голову руками.
– Боже, да это самая настоящая задница мира! – произнесла я вслух.
– Вот увидишь, при свете тебе понравится больше! – заверил меня мой будущий муж.
Рано утром он ушел в ресторан, а я занялась уборкой. Магазинов в Мелилье было немного, и большинство представляло собой нечто среднее между «Копеечкой» и «Пятерочкой», которые я всегда недолюбливала. Я скупила все средства для борьбы с известковым налетом, какие нашла на полках, но состояние сантехники так и осталось плачевным. Кухня была огромной – гораздо больше, чем в Москве или в Мадриде. Я с грустью подумала о том, что мне будет не хватать достижений цивилизации. Несколько ободрял лишь тот факт, что скоро я выйду замуж за любимого человека.
Я вымела всех тараканов, обработала дезинфицирующими средствами все, до чего дотянулась, прикупила пару ковриков и картин, чтобы сделать дом хотя бы относительно пригодным для жизни.
Когда Хуанки вернулся с работы и увидел, во что я превратила нашу квартиру, то на несколько мгновений лишился дара речи.
– Ты волшебница, – наконец сказал он.
Глава 3
Окончательно и бесповоротно
Я покидала Мелилью рано утром на «Фольксвагене» с откидным верхом. В багажнике лежала только маленькая дорожная сумка. Естественно, это вызвало подозрения у пограничников в порту. Они начали осматривать машину с собаками, отколупывать обшивку.
– А где хозяин машины?
В принципе вопрос был уместным: девушка с русским паспортом, вывозящая испанский автомобиль практически из Марокко… Я позвонила своему будущему мужу (он был на работе) и попросила подойти. Ресторан, где он работал шефом, находился рядом с портом, поэтому Хуанки тут же примчался.
– Я хозяин машины, – заявил он, после чего меня сразу же пропустили, даже не спросив у него документов.
Прилетев в Москву, я поняла, что очень соскучилась: по дочке, по друзьям, по бесконечным прогулкам, по любимым местам. Я снова окунулась в привычную повседневную суету: интервью, встречи с издателями и партнерами, съемки. Две недели пролетели как один день. Я собрала четыре чемодана и устроила раздачу «слонов». Одной из моих лучших подруг досталась елка с набором игрушек, стоивших целое состояние. Но не везти же их с собой! Олегу я оставила камин и кое-что из мебели. Моя тетя забрала книги и посуду из запасов бабушки. Мы с Катей договорились, что все ее игрушки перевезем из России постепенно. Понятно, что расстаться со всеми милыми сердцу мелочами я не смогла. Магнитики на холодильник, коллекция лягушек, которых я привозила из разных уголков мира, и, естественно, самые любимые туфли и одежда – все это отправилось со мной, хотя большую часть вещей пришлось раздать. А еще я взяла норковую шубу – длинную, широкую, предмет моей гордости. Я прекрасно понимала, что в Мелилье носить ее будет некуда, но и отдать ее у меня не поднялась рука. Как выяснилось чуть позже, я правильно сделала: шуба пригодилась тем же вечером. Но обо всем по порядку.
Мы прилетали в Мадрид в девять вечера, а спустя пару часов подъехали к квартире, где жили раньше. Уже в пять утра надо было выезжать в Малагу, чтобы успеть на полуденный паром. К тому моменту в машину нужно было загрузить все те вещи, которые мы с Хуанки не забрали с собой в ноябре.
Зайдя в квартиру, я вспомнила, что на дворе 23 декабря и что в это время температура в Мадриде частенько опускается ниже нуля. В доме царил ужасный холод. Центрального отопления, как и во многих испанских зданиях, не было. Я попыталась включить кондиционер в режиме обогрева, но он отказался работать. Водонагреватель тоже не захотел со мной ладить. Я испугалась, что ночью мы просто замерзнем до смерти. И тогда я вспомнила бабушку. У нее, как у жены дипломата, было много шуб, и, когда дома становилось очень холодно, она накрывалась ими ночью. То же самое сделала и я. В ту ночь моя роскошная шуба сыграла роль одеяла.
Утром, забив «Фольксваген» до отказа, я еле запихнула в него дочку. Всю дорогу на Катю сыпались кулинарные книги – она недовольно бурчала, но терпела. Я, как обычно, несколько раз заблудилась, но на паром все же успела. Море было спокойным. Я заказала бокал вина, села на палубе, накрывшись шубой и включив музыку (в наушниках зазвучала песня Фрэнка Синарты «My Way»), – и почувствовала себя героиней старого голливудского фильма.
Добравшись до Мелильи, мы первым делом заглянули в ресторан Хуанки. Тот просиял от счастья, когда увидел меня. К моей огромной радости, они с Катей мгновенно понравились друг другу.
Почти сразу мы определили Катю, не знавшую ни слова по-испански, в школу. В Испании есть школы платные, бесплатные и «полуплатные», в которых родители вносят за обучение ребенка лишь небольшую сумму, а остальную часть берет на себя государство. Мы предпочли последний вариант. В первый день я отвела Катю в кабинет директора, пообещав, что она только посмотрит, как там, после чего мы вернемся домой. Но когда ей показали класс, она захотела остаться в школе до конца уроков. Уже через месяц дочка смогла достаточно свободно объясняться на испанском и завела друзей.
Я настояла на том, чтобы Катя шла в тот же класс, что и ее одногодки, поскольку была уверена, что она справится. Программа здесь гораздо сложнее, чем в русских школах: на Родине первоклашки в январе все еще учатся считать до десяти, а здесь уже умеют складывать и вычитать трехзначные числа. Я много занималась с дочкой, чтобы наверстать упущенное. Да и других дел у меня хватало: я продолжала писать книги и проводить семинары.
Ознакомительная версия.
