А после того как Скорцени похитил Бенито Муссолини, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, выступая в палате общин, быть может и невольно, в двух конкретных фразах очень высоко оценил операцию: «Она была проведена дерзко и энергично. Налет со всей определенностью доказывает, что в современной войне открывается множество возможностей для подобного рода действий».
Конечно же Черчилль и не догадывался, что следующей жертвой по планам гитлеровцев должен был стать он сам. Немецкая разведка узнала о встрече лидеров «Большой тройки» в Тегеране. Операцию «Weitsprung» (дословно «Прыжок в длину», хотя у нас ее обычно называют «Длинный прыжок») готовил Вальтер Шелленберг. Разведка СД собиралась покончить с «Большой тройкой» одним ударом. Гитлер поручил Скорцени отправиться в Иран.
Фон Ортель был в курсе некоторых деталей подготовки диверсионного отряда. Действительно, самолично отобранные Скорцени террористы готовились в Копенгагене, в специальной школе. И, как проговорился Ортель, несколько групп должны были сбросить на парашютах на территорию Ирана, куда в конце ноября прибудут Сталин, Рузвельт и Черчилль. Руководителей СССР и Великобритании предполагалось уничтожить, а президента США— похитить. Операция, как мы сказали, получила название «Длинный прыжок» — в отличие от прыжка в Абруццо, относительно короткого, благодаря которому освободили Муссолини.
Участником «Длинного прыжка» стал и фон Ортель. А поняв, что поездка Зиберта в Тегеран нереальна, он пообещал отдать долг обер-лейтенанту персидскими коврами.
И Кузнецов тогда моментально изменил свой планы. Вместо того чтобы еще на несколько дней остаться в Ровно, он вернулся в отряд Медведева, где сразу же составил подробнейшее донесение. В нем сообщалось о планах уничтожения «Большой тройки» диверсантами Скорцени, а также давался точный словесный портрет фон Ортеля. Любимая радистка Кузнецова испанка Африка де Лас Эрас, будущий полковник-нелегал советской внешней разведки, отойдя от партизанского лагеря на положенный в таких случаях десяток километров, отправила радиограмму в Центр.
Кстати, впоследствии с Африкой де Лас Эрас довелось поработать многим великим советским разведчикам-нелегалам, в том числе и легендарному Рудольфу Абелю — Вильяму Фишеру. Сколько же в разведке всего взаимосвязанного!
Зиберт — Кузнецов был не единственным, кто передал в Москву о готовящемся покушении. На Лубянке к похожим сообщениям нескольких надежных источников, в числе которых были и члены так называемой Кембриджской пятерки, отнеслись серьезно. При этом чекисты задались вопросом: что, если у фашистов есть еще и другие планы уничтожения руководителей трех союзных держав?
В то же время сегодня версия о сообщении Николая Кузнецова подвергается сомнению в книгах некоторых исследователей, в том числе, в прошлом, профессиональных разведчиков в немалых чинах. Возникает и другой вопрос — о роли Скорцени.
Лет через двадцать после окончания войны Отто Скорцени и сам признавал, что собирался уничтожить «Большую тройку», причем Рузвельта надо было выкрасть. Правда, при этом оберштурмбаннфюрер всячески открещивался от собственного своего участия в операции, говоря, что она только планировалась, но, мол, дальше туманных перспектив дело не пошло. Это почему-то дает основания некоторым историкам отрицать участие главного диверсанта Третьего рейха в «Длинном прыжке».
Генерал-лейтенант СВР Вадим Алексеевич Кирпиченко, с которым мне довелось не раз встречаться, был абсолютно уверен, что «Человек со шрамом» в операции участвовал. Да и сам Скорцени все-таки подтвердил это в своем интервью, данном в 1966 году. В августе 1943 года его небольшой диверсионный отряд парашютистов был сброшен в Кум. От этого города мечетей не так далеко и до Тегерана, куда и добрался Скорцени. Он осмотрел возможные объекты нападения, обратив внимание на удаленность посольства США от английского и советского. Может, именно поэтому и было решено похитить американского президента Рузвельта? Скорцени прокладывал маршруты движения групп немецких парашютистов, искал точки возможного проникновения своих головорезов в посольства союзных государств.
Чуть позже в Иран отправился и уже упоминавшийся в этой книге Рамон Гамотта. В августе 1943 года его тоже сбросили на парашюте близ Тегерана. Гамотта тогда возглавлял небольшой отряд диверсантов-эсэсовцев, среди которых был Ульрих фон Ортель, чье присутствие в Иране осенью 1943-го подтверждено документально. Все группы постепенно стягивались к Тегерану.
Почему же тогда долгое время участие Скорцени и фон Ор-теля в «Длинном прыжке» подвергалось сомнению? Во-первых, лишь в 2000 году было разрешено подробно поведать о роли советских спецслужб в срыве той операции. Даже фамилия Вартаняна тогда впервые появилась в печати — в моей статье о Тегеранской конференции. Во-вторых, Скорцени, видно забыв о своем признании 1966 года, стал открещиваться в мемуарах от участия в «Длинном прыжке».
Ложь! После того как Скорцени побывал в Иране, что он признает в своей книге «Неизвестная война», фюрер вызывает его в Ставку Информация конкретна: Рузвельт, Черчилль и Сталин соберутся в Тегеране на три-четыре дня в конце ноября.
Уже потом Скорцени предположил, что это сообщение поступило от агента «Цицерона», он же камердинер английского посла в Стамбуле, некоего Базна. Автор идеи уничтожения «Тройки» — Вальтер Шелленберг.
Скорцени переходит непосредственно к делу. Его агент в Иране, до сих пор остающийся неизвестным капитан абвера, сообщает выясненные им некоторые подробности грядущей встречи. Намечаются планы. Готовятся десантники, изучается местность.
Во всем этом чувствуется твердая рука Отто Скорцени. Вадим Алексеевич Кирпиченко подтверждает, что оберштурмбаннфюрер получил от Гитлера задание уничтожить «Большую тройку». Однако советская разведка сорвала планы Скорцени и, по выражению генерал-лейтенанта, «на дальних подступах». А разве такой человек, как Скорцени, сознается, что был начисто обыгран еще в самом дебюте? Уже само его проникновение в Тегеран оказалось попросту бесполезным. Проведенная главарем диверсантов стратегическая разведка сумела определить объекты возможного нападения — посольства трех союзных стран. В них, как правильно предположил Скорцени, и должны были развиваться главные события. Однако сброшенные вслед за своим главарем диверсионные группы до них не добрались, а сам он предпочел под разными предлогами уклониться от операции, явно не сулившей успеха. Чего же удивляться, что в своих неоднократно изданных-переизданных мемуарах главный диверсант рейха всячески открещивается от «Длинного прыжка». Сознаваться в провале операции, сорванной советской разведкой прямо в зародыше, совсем не в его духе.
