В первые же два дня Егоров организует армейский отдел снабжения, прекращая всякие попытки командиров бригад и начальников дивизий решать вопросы довольствия самостоятельно, подбирает кандидатов на заведование политическим, интендантским и артиллерийским отделами.
Как председатель Высшей аттестационной комиссии, Егоров хорошо знал командные кадры республики, вот почему он без колебаний телеграфировал 28 сентября И. И. Гарькавому в Воронеж, в то время помощнику губвоенрука: «Предлагаю вам должность дегенарма (дежурного генерала армии. — А. Н.). В случае согласия захватите тов. Левензона, Гусарова, Лившица, Якира. Кроме того, учтете, конечно, самое небольшое число необходимых сотрудников. Отвечайте незамедлительно. Командарм Егоров»[37].
Столь смело выдвигать на высокие командные должности людей, зачастую не имеющих специальной военной подготовки, мог, конечно, лишь человек, умеющий быстро и точно оценить воинский талант и мастерство другого.
Вообще Егоров широко использовал личное знание людей, свои контакты и связи. Например, бывшего председателя армискома‑1, а в сентябрьские дни 1918 года военного комиссара Приволжского военного округа А. Н. Войтова он просит «удовлетворить полностью» приемщиков отдела снабжения 9‑й армии, посланных в Нижний Новгород.
За короткое время благодаря настойчивости и энергии командарма 9‑я армия превратилась в крупную боеспособную силу. Ее успешные действия на филоновском и себряковском направлениях помогли выстоять защитникам Царицына. Но армия не имела резервов, все части были в бою. Помощи от 8‑й армии, которая находилась в процессе становления, ждать не приходилось. Собственными силами сдержать противника 9‑я армия не могла и вынуждена была начать отход. Красновцы получили реальную возможность прорваться в центральные районы России. Южный фронт приобрел значение главного фронта республики.
В конце октября Егоров серьезно заболел. Известие о состоянии дел в армии пришло к нему в госпиталь. Он рвался на фронт, но болезнь приковала к постели почти на два месяца.
Еще больным принял новое назначение — командующим 10‑й армией. Этим же приказом бывшему командарму К. Е. Ворошилову предлагалось прибыть в Серпухов в распоряжение главкома. Временным командующим до приезда Егорова был утвержден Н. А. Худяков.
18 декабря пришла телеграмма от Худякова, что он армию принял, но положение критическое, Царицын в опасности. На следующий день Егоров и назначенный членом РВС армии Б. В. Легран выехали на фронт. Вместе с ними отправились: начштаба выпускник Казанского училища 1904 года Л. Л. Клюев, начальник снабжения Мередих, его помощник, армейские инспекторы и 20 питерских коммунистов. Несмотря на позднее время (поезд отошел в 23 часа), первое совещание провели, собравшись в купе у Егорова.
«С гордостью вступаю в командование вами, доблестные революционные бойцы 10‑й Красной армии, — писал Егоров в приказе от 26 декабря. — Я, как бывший ваш сосед справа, командующий 9‑й Красной армией, неоднократно был свидетелем ваших беззаветно-лихих действий в боях с кадетскими бандами. В своей геройской борьбе вы доказали, что сыны пролетарской революции умеют с честью защищать ее завоевания»[38].
Доблесть бойцов 10‑й армии отметил В. И. Ленин в речи по военному вопросу на VIII съезде РКП(б): «…такой героизм трудно найти в истории». И почти тут же повторил: «В истории революционного движения России героизм царицынской армии займет величайшее место». Вместе с тем Ленин указал на огромные потери — 60 тысяч человек, понесенные под Царицыном, подчеркнув, что они явились следствием пренебрежительного отношения бывшего армейского командования к военным специалистам. «Теперь на первом плане, — говорил Ленин на съезде, — должна быть регулярная армия, надо перейти к регулярной армии с военными специалистами»[39].
Назначение А. И. Егорова в 10‑ю армию означало, что время лихих партизанских действий прошло.
Положение, которое застал новый командующий в армии, было очень сложным. «Общее состояние войск и тыла, — вспоминал позже Егоров, — было чрезвычайно тяжелое, пришлось изыскивать средства и способы для того, чтобы удержать Царицын»[40].
Партийная организация города в январские дни 1919 года мобилизовала около пяти тысяч человек. Все предприятия, кроме орудийного завода, и все учреждения временно закрывались.
Бои шли в предместьях города. Заводы, улицы, железнодорожные пути беспрерывно обстреливались. В районе Сарепты белогвардейцы 19 января стали переходить Волгу по льду. Царицыну грозило полное окружение. Кавалерийская дивизия Б. М. Думенко, которая могла бы преградить дорогу, была переброшена к этому времени под Дубовку, где 12 января три кавалерийских полка противника прорвали фронт севернее города.
14 января эта дивизия отбила Дубовку у белых. Командование 10‑й армии поставило перед конниками самостоятельную оперативную задачу: дивизии поручалось прорвать фронт и, совершив глубокий рейд по тылам белых, сорвать их наступление. «Большое значение в оперативном плане, который был намечен мной для разрыва кольца и спасения Царицына, — подчеркивал Егоров, — принадлежит героической красной коннице»[41].
Рейд начался 22 января. У хутора Прямая Балка красная конница разгромила пять полков кавалерии и полк пехоты противника, прорвалась в Давыдовку и вышла на оперативный простор. Стремительно продвигаясь по тылам белых, она наносила молниеносные удары. В боях 26 и 27 января в районе сел Большая Ивановка, Лозное-Садки было разгромлено еще четыре полка вражеской кавалерии и шесть полков пехоты. Общее число пленных превышало семь тысяч человек.
28 января Егоров прибыл в Дубовку для встречи с Буденным, сменившим тяжело заболевшего начдива Думенко. Считая необходимым как можно полнее использовать своеобразный шок, охвативший противника, командарм разработал план дальнейшего наступления конницы.
После рейда нашей конницы в тыл противника для 10‑й армии явилась полная возможность начать общее наступление. Войска армии, перешедшие в наступление 16 февраля, вышли во второй половине марта за реку Маныч. В ночь на 18 марта Особая кавдивизия заняла станицу Платовскую, а затем и Великокняжескую.
В телеграмме на имя А. И. Егорова от 4 апреля 1919 года Ленин писал: «Передайте мой привет герою 10 армии товарищу Думенко и его отважной кавалерии, покрывшей себя славой при освобождении Великокняжеской от цепей контрреволюции. Уверен, что подавление красновских и деникинских контрреволюционеров будет доведено до конца.
