Ознакомительная версия.
Мы познакомились на вечеринке в Табакерке – на праздновании дня рождения Володи Машкова. В тот вечер там собралась такая модная тусовка – куда деваться. Веселье в самом разгаре, а я сижу у огромной карты мира. Ну, я и разошлась и сгоряча как давай себе маршруты на будущее составлять: «Вот здесь и здесь я буду выступать… и тот… и этот город покорю!..
И (в шутку ) весь мир будет покорен. В самое ближайшее время!».
Ведь есть же какие-то поведенческие клише: завоевать мужчину не так уж и сложно. Просто разыгрываешь шахматную партию – раз, раз, раз… Ты это клише отработала. Но при этом ты отключаешь свои чувства, чтобы они тебе не мешали. И так хладнокровненько, не отвлекаясь на глупости. Конечно, это нечестно, не по настоящему. А вот, если ты подключаешь свои чувства, то все меняется. Все идет уже по совершенно непредсказуемому сценарию: возникнет, не возникнет… И вот тут ты уже никак не контролируешь ситуацию, тут ты уже и жертва и победитель и кто угодно – от тебя ничего не зависит. Иногда кажется, что падаешь в пропасть, но все равно не тянешь поводья на себя. Хочется по-настоящему. А тогда мне казалось – все идет само собой, все в порядке, все по-честному. И не было в этой моей сценке с завоеванием мира никакого пафоса, а была отчаянная юность, безумная мечта, что Олаф, который сидел напротив меня, просто придержал свою челюсть рукой и тихо сказал:
– Ты королева…
Правда, состояние «ты – королева» его долго не беспокоило. В жизни я же совсем другой человек – корону не ношу. Вот он и отвык. Я бы даже сказал – привыкнуть не успел.
От брака с Олафом у меня остались, кроме неприятных воспоминаний одни тапки – да, когда я уходила от него, я символично забрала только свои домашние тапочки, чтобы он не подумал, что я могу вернуться, чтобы он это четко усвоил. Поэтому, ни в каких меркантильных интересах меня обвинить нельзя. Ни квартиры, ни машины, ничего такого особенного от этого брака, вопреки слухам, мне не привалило. Зато моя репутация в театре дала серьезную трещину – про наш с Олафом брак говорили как про мезальянс: мол, вышла актриса за богатенького, продалась. Конечно, на тот момент времени продаться было очень даже актуально – многие только об этом и помышляли, ведь были 90-е годы, для актеров возможности заработать были просто минимальные, театры бедствовали, кино рухнуло, а телевидении еще тогда не работало в полную силу.
Конечно, «БМВ», в котором приезжает за тобой эффектный иностранец, в карман не спрячешь. И свой «Мерседес», на котором я тогда ездила, замаскировать было сложно. В то время сам Олег Павлович Табаков ездил на «Жигулях», а я подруливала на иномарке. Это было не очень тактично с моей стороны, но тогда я об этом не думала. По глупости и простоте душевной я не останавливалась на достигнутом и продолжала поражать воображение коллег еще и своими новыми нарядами – у меня появились меха, много хорошей обуви…
И началось у меня такое параллельное существование. Олаф жил своей жизнью, я – своей. Он много ходил по казино, клубам, тусовался изо всех сил. А у меня сил на это все не хватало – только на работу. С утра репетиция – как же я могу пойти «в ночное»? И вообще, в актерском деле не бывает ничего среднего. Чтобы быть актером, нужно быть преданным своему делу до безумия, отказаться от себя и от всего остального. Это надо фанатично любить. Талант, настоящий талант, данный от Бога – это еще не все. Вы себе не представляете: Володя Машков, Ира Апексимова, Женя Миронов и многие другие – сколько они отдали сил! Уму не постижимо, сколько они отдали своей профессии! Это просто невероятно. Вся жизнь – там.
А у Олафа было какое-то бычье здоровье, как будто он одним «гематогеном» питался – его хватало и на работу, и на тусовки, и на злоупотребление алкоголем. А что – ему было тогда тридцать три года, для мужчины, самое время гулять и наслаждаться жизнью. А мне все это было неинтересно. Я смотрела сквозь пальцы на его ночную жизнь, а он пропускал через «зеленый коридор» мой страстный роман с театром.
И знаменательным началом неудачной жизни стала наша трагическая свадьба.
А было все так. Я в течение какого-то времени упрямо сопротивлялась своей интуиции, посылавшей мне отчаянные сигналы. Я гнала дурные мысли прочь. В результате к дню нашей свадьбы я довела себя почти до стресса. Что проснувшись рано утром в день моего «брака» встала перед зеркалом и впервые в жизни выплеснула из себя такую долю нецензурщины, которая там, видимо, копилась всю жизнь.
Мою и моих предков. Просто трехэтажный мат. Тошно мне было на душе – прямо кошки скреблись. Но я почему то и на это не обратила внимания. То есть, я каким-то местом понимала, что совершаю страшную ошибку, что надо все бросить и убегать сломя голову куда-то подальше от этого человека и от этой идиотской ситуации, но не могла. Упрямство сковало меня по рукам и ногам, а гордость и понятие «неудобно» просто не давали дышать. Как порядочная девушка я должна была довести начатое до логического завершения. И чуть не довела – спасло чудо.
В общем, я надела черную шляпу и поехала во Дворец Бракосочетаний. Я была вся в темном – брючный вечерний туалет, похожий на змеиную кожу. Бррр. И вот, в таком виде – в змеиной коже и в черной шляпе я вышла замуж. Три-та-тушки-три-та-та. Вышла вобла за кита…
Учитывая то, что Олафа зачем-то назвали «Олаф Генрихович», хотя у немцев вообще никаких отчеств нет, плюс два бокала шампанского на голодный желудок – у меня началась истерика смеха прямо «под венцом», то есть – в ЗАГСе во время церемонии. А когда мы вышли из ЗАГСа, я залезла в наш автомобиль через люк в крыше. Выступила в общем. Я хохотала как безумная. А Олаф сжимал мою руку – я только на следующий день поняла, когда синяки проявились, в какой я была истерике и как сильно он ее сжимал. Но я не могла остановиться – мне было настолько очевидно, что мы с ним разные люди и что нам не по пути. И вообще – зачем мы это делали? Непонятно.
Ко всему прочему – и это, конечно, самое странное – ко мне за три дня до свадьбы привязалась занудная песенка. «Мост длинный, чугунный… На тысячу верст… Погибнешь, красотка, в день свадьбы своей…»… Ну, в общем – «цыганка гадала, за ручку брала». И ведь смешно. И страшно одновременно. И крутится она у меня в голове, эта песня, и никак не отстает – только сильнее раскручивается.
Мы не планировали отмечать свадьбу. Расписались – и ладно. Для нас, наверное, и для самих было понятно, что демонстрация нашего союза нам совершенно ни к чему. В глубине души нам обоим, наверное, было немножечко стыдно за себя. Но мы не подавали виду. И когда мне позвонила моя подруга Аня и пригласила нас с моим новоиспеченным мужем отмечать наше семейное торжество в загородный ресторан, мы с радостью приняли ее предложение. Приехали, выпили, закусили. Как положено. А когда отправились назад в Москву, мужчины – Олаф и бойфренд Ани, как в дурном триллере, стали гоняться друг с другом на машинах по шоссе. И вдруг нам навстречу вылетел автомобиль. Мы стали уходить в сторону и въехали, не успев затормозить, под такой высокий грузовик – который возит солдат. Въехали так, что по идее, мы все должны были остаться без голов. Чудом уцелели. Огромный капот машины был весь смят, стекла вылетели. Единственное, что я успела сделать – накрыть лицо шляпой. Когда мы «летели» я почувствовала, что уже ничего нельзя сделать – все, конец. «Погибнешь красотка в день свадьбы своей» – громко и страшно ухнуло в ушах.
Ознакомительная версия.
