Дача в Волынском
А. С.: Первая дача Сталина была в Зубалово, второй считается госдача в Волынском, но была ещё дача в Соколовке, куда иногда приезжал Иосиф Виссарионович и члены его семьи. Но она не была стационарной. Можно сравнить с гостиницей: можно туда приехать, если вдруг почему- то в Зубалово не ехали. Мы с Василием именно там, в Соколовке, были, когда случилась трагедия с Надеждой Сергеевной. Нам позвонили, велели прибыть в Москву. А Светлана так и осталась на даче с няней.
Трагедия с мамой Василия случилась уже во второй кремлёвской квартире, в Потешном дворце. Первая кремлевская квартира семьи была по адресу Коммунистическая улица, 2. Когда заезжаешь через Троицкие ворота, то видишь двухэтажный дом с крыльцом. Здесь и была первая квартира Сталина в Кремле. Вход был не там, где ныне, а с Коммунистической улицы, где находилось крыльцо. С него вел вход и на второй этаж.
Вторая квартира представляла собой совсем не дворцовые хоромы, хотя была уже удобнее и просторнее первой. Переехали на ту квартиру в Потешный где-то в конце 1931-го — начале 1932 года.
Квартира располагалась на втором этаже. Тогда был балкон в стене, сейчас нет. Был лифт, и на второй этаж можно было на лифте ехать.
В Потешном дворце у Василия была небольшая сводчатая комната. В потолке были кольца, висела трапеция — спортивная комната была. Можно было заниматься.
В квартире в здании Сената был полуторный этаж. Там тоже была комната, где стоял диванчик, на котором я и спал.
Еще дровяная колонка в той квартире была. Топил её кто-нибудь из домашних: Груша (женщина, помогавшая по дому) или няня. Специального человека для этой цели не было, обходились.
Е. Г.: Были в доме картины?
А. С.: Нет. Фотографии висели некоторые. У Сталина над кроватью висел подаренный туркменскими ковроткачихами коврик — метр на полтора — с вытканным портретом Ленина. Картин не было.
Мне говорила Полина Семеновна Жемчужина, жена Молотова, что когда они накануне, 8 ноября, сидели у Ворошиловых, у Надежды Сергеевны сильно болела голова, она очень нервничала, ушла раньше. Мол, мы её проводили (по-моему, она с Зинаидой Андреевной Орджоникидзе была), прогулялись, сделав два круга в Кремле, Надежда Сергеевна открыла свои двери и пошла домой.
Приступ головной боли был 6 ноября 1932 года вечером. 7 ноября 1932 года из-за головной боли она ушла с военного парада минут через 15–20 после его начала. Вечером 7 ноября у Надежды Сергеевны опять был сильный приступ головной боли. Она хваталась за голову и повторяла: «Ой, голова, голова». В это время там был Александр Васильевич Перышкин — профессор-физик, академик Академии педагогических наук. При встрече, уже после войны, он подтвердил мне это, не зная, что я все это тоже видел.
На следующий день после случившегося Каролина Васильевна Тиль, домоправительница, мне и моей матери рассказывала, что Сталин домой поздно пришел. И он обычно, если Надежда Сергеевна уже легла спать, ложился на диване. Так было и в тот день. А утром, видя, что она что-то долго не встает, Сталин говорит: «Завтракать пора». Каролина Васильевна рассказывает: «Мы пошли вместе к Надежде Сергеевне. Лежала она на постели». Это рассказ Каролины Васильевны, находившейся там.
А мы с Василием после парада поехали в Соколово. Нам, помню, тогда очень хотелось покататься на лыжах. Самое главное для нас в то время на даче было — на лыжах покататься. 6 числа мы с Васей говорили, что вот бы нам в Соколовку поехать. По-моему, Каролина Васильевна Тиль сказала Надежде Сергеевне накануне: «Ребята попразднуют, и потом поедут кататься на лыжах».
А Надежда Сергеевна отвечает: «Я заканчиваю Академию, и скоро мы по-настоящему отпразднуем — устроим праздник по поводу моего окончания Промакадемии».
Она училась в Промышленной Академии на факультете текстильной промышленности, специализировалась по искусственному волокну. Её узкой специальностью были бы искусственный шелк, вискоза. Ну, мы уехали на дачу на лыжах кататься. По-моему, 9-го утром позвонили, чтобы мы срочно с Василием приехали в Москву. Вернулись в Москву: меня подвезли на Серафимовича, где наша с матерью квартира была, я пошел домой, а Василий поехал в Кремль.
Только мы с мамой расположились для расспросов, обмена новостями — вдруг звонок. Мама взяла трубку, заохала, заахала: «Ой, Надя умерла». И мы туда пошли. У меня записано, как и что было на похоронах.
Надо сказать, что у Надежды Сергеевны были постоянные, очень сильные, совершенно невыносимые головные боли. Она часто держалась за голову и вскрикивала: «Голова, голова». Она нередко ездила в Германию якобы к работавшему там старшему брату. Но в действительности, чтобы показаться немецким профессорам. И накануне 7 ноября, и в день парада она тоже держалась за голову — её вновь мучили боли. Парады раньше длились 4 часа: с 8 до 12. Я там, в кремлевской квартире, ночевал на 7 число. Надежда Сергеевна взяла меня и Василия, и пошли мы на парад.
Мы вместе с Надеждой Сергеевной стояли перед входом в Мавзолей. Потом она, держась за голову, ушла раньше, а мы после парада уехали на дачу. Хрущев пишет в мемуарах, что он после демонстрации с ней пошел куда-то. Это не так. А мы после парада уехали на дачу. Ну и вот такое горе случилось.
Мы собрались. Там некоторые родственники были. Сейчас читаю, что еще какие-то родственники были. Я их не видел. Я знаю, кто бывал в доме. Старшая сестра Анна Сергеевна, жена Павла Сергеевича бывали, иногда бывала жена Сванидзе, но Сталин её очень не любил. И вообще к женщинам-родственницам относился так: «Ай, эти сороки». Потому что эти «сороки» вечно у него что-то просили. Почему он Гришу Мороза[10] не очень воспринял? Потому что его родственники думали, что будут сразу все иметь, и просили Сталина, постоянно с разными просьбами обращались. Когда женщины пытались с ним напрямую решать какие-то дела, которые он не должен был решать, он возмущался.
Гроб с телом Надежды Сергеевны стоял в здании ГУМа. Там примерно в центре есть со стороны Красной площади ниша, в ней — лестница на второй этаж. Там дверь, за ней помещение, где и был выставлен гроб. Сталин буквально рыдал. Василий все время висел у него на шее и уговаривал: «Папа, не плачь, не плачь». Сталин склонялся над гробом и рыдал.
Когда гроб вынесли, Сталин шел сразу за катафалком. Катафалк этот мне напоминал пушку, на которой танцевала Любовь Орлова в фильме «Цирк». Потом оркестр, мы шли за оркестром. Процессия шла к Новодевичьему монастырю. Весь путь проделали пешком, в том числе и Сталин. У могилы Сталин стоял с одной стороны, мы с Васей — с другой. И между нами никого не было. Поэтому я все хорошо видел. Сталин был убит горем. Взял горсть земли, бросил в могилу. Нам сказали тоже взять землю и бросить. Мы спросили, для чего. Нам ответили, что так надо.
