Ознакомительная версия.
Картины Гогена висят на стене в столовой. Хозяин, сияя, показывает их гостям, объясняет: вот, мол, художник какой, для искусства уехал на край света. Кругом огнедышащие горы, народ гольем ходит… Жара…
– Это вам не березы!.. Люди там – как бронза.
– Что ж, – заметил один из гостей, – смотреть, конечно, чудно. Но на нашу березу тоже обижаться грех. Чем же березовая настойка у нас плоха? Скажу правду, после таких картин как кого, а меня на березовую тянет.
– Скажите на милость! – воскликнул Михаил Абрамович. – Мне и Олимпыч, метрдотель, говорил: „Как вы повесили эти картины, вина втрое выходит“. Вот ведь какая история! Искусство-то действует…»
Михаил Абрамович Морозов, несмотря на все его причуды, был человеком очень жизнерадостным и колоритным: огромного роста, неуемной энергии, пил и ел без меры, зная, что тем самым просто губит себя – еще в детстве он перенес скарлатину с осложнением на почки и сердце. Ему следовало бы беречь свое здоровье, но, по воспоминаниям близких, Михаил Абрамович будто нарочно делал именно то, что для почек и сердца губительно. «Когда доктора у него уже определили нефрит, он каждый день пил водку и закусывал ее сырым мясом с перцем. На это было ужасно смотреть!» – сокрушалась впоследствии его супруга Маргарита Кирилловна Мамонтова. Умер Михаил Абрамович в 1903 году в возрасте тридцати трех лет. После его смерти, в соответствии с завещанием, 60 картин были переданы Маргаритой Кирилловной в Третьяковскую галерею. А после революции 1917 года великолепное собрание западной и русской живописи, икон и скульптур Морозова было перевезено в ГМИИ имени А. С. Пушкина и Эрмитаж.
От брака с Маргаритой Кирилловной Мамонтовой (1873 – 1958) у Михаила Морозова было четверо детей: Юрий, Михаил, Елена и Мария. Младший сын Михаил (1897 – 1952), позировавший В. Серову для портрета «Мика Морозов», стал известным советским шекспироведом. Юрий – морской офицер – пропал без вести во время Гражданской войны. Обе дочери, Елена и Мария, эмигрировали.
Средний брат ИВАН АБРАМОВИЧ МОРОЗОВ – самый «правильный» из сыновей, он стал единственным настоящим помощником матери в семейном бизнесе.
Окончив Цюрихский политехникум, он жил в Твери, где являлся директором-распорядителем Тверской мануфактуры. Именно благодаря упорству и предприимчивости Ивана Абрамовича, капитал семейного предприятия Морозовых в 1904 – 1916 годах увеличился в три раза. Особенно большую прибыль фабрики Морозовых получили во время Первой мировой войны, когда выполняли государственные заказы на сукно и полотно для воюющей армии.
Иван Морозов не ограничивал свою деятельность одной только текстильной промышленностью. Он был председателем правления Мугреевско-Спировского лесопромышленного товарищества, образованного в 1908 году, входил в число учредителей Российского акционерного общества «Коксобензол», Московского банка братьев Рябушинских, а также продолжал филантропические традиции семьи.
В 1899 году Иван Абрамович переехал из Твери в Москву, где обзавелся собственным домом. У вдовы своего дяди Давида Абрамовича Морозова он купил старинную дворянскую усадьбу на Пречистенке – одну из немногих, которым посчастливилось сохраниться после опустошительного пожара 1812 года. Молодой, богатый фабрикант очень быстро стал известен в светских кругах Москвы. На его знаменитых званых обедах, приватных вечерах и завтраках собиралось не меньше известных людей, чем у старшего брата Михаила Морозова, в чьем доме Иван познакомился со многими литераторами, артистами и художниками. Часто бывая в окружении людей искусства, Иван Абрамович очень скоро подпадает под влияние своих новых друзей и начинает интересовался живописью. Именно тогда он знакомится с великим коллекционером, любителем и знатоком искусства Сергеем Щукиным, чья картинная галерея западноевропейской живописи производит на Ивана Абрамовича неизгладимое впечатление. Огромную роль в его решении заняться коллекционированием сыграла и дружба с известными русскими художниками Коровиным, Серовым, Васнецовым. Начало собственной коллекции Ивана Абрамовича положила покупка полотен русских пейзажистов, а в 1903 году он приобрел холст Альфреда Сислея «Мороз в Лувесьенне», с которого началось собрание шедевров западноевропейской живописи, ставшее вскоре одним из самых крупных в России.
После смерти брата Михаила Иван Морозов с удвоенной энергией продолжил семейную традицию собирательства лучших образцов русской и западноевропейской живописи. Как правило Иван Абрамович покупал картины у парижских торговцев предметами искусства (Воллара, Дюран-Рюеля, Бернхейма и т. д.), а также во время вернисажей или же прямо в мастерских художников. Он очень часто ездил в Европу, особенно в Париж, где, казалось, для него не представляло интереса ничего, кроме музеев и выставок. Иван Абрамович не пропускал ни одной сколь-нибудь значительной выставки – ни «Независимых», ни «Осеннего Салона». Не прошло и нескольких лет, а в его собрании уже было свыше 250 произведений мастеров французской живописи, в том числе полотна Ренуара, Ван Гога, Пикассо, Гогена, Матисса и многих, многих других. О тех баснословных суммах, которые тратил на произведения искусства Иван Морозов, в те годы ни один из европейских собирателей, а тем более музеев, не мог даже и помыслить. Будучи человеком уравновешенным, не потрясавшим Москву, как его братья (Михаил – миллионными проигрышами в Английском клубе, а Арсений – безрассудными пари), он позволял себе безумства только по отношению к своей коллекции. Недаром один из самых известных торговцев произведениями искусства Парижа тех лет Амбруаз Воллар называл его «русский, который не торгуется». А как еще объяснить тот факт, что чрезвычайно прагматичный в делах он мог ежегодно тратить на покупки живописных полотен невероятные суммы – 200–300 тысяч франков? Известно, что только западная часть коллекции обошлась Морозову в 1 410 665 франков (в то время один рубль равнялся сорока франкам).
Знакомства в Париже, коллекция картин, процветающий бизнес – все это побудило Ивана Абрамовича переустроить московский особняк или, вернее, приспособить его для своей новой страсти – собирательства. Благодаря перестройке, которая проводилась под руководством модного архитектора Льва Кекушева, появилась возможность гораздо более выигрышно представлять коллекцию. Впрочем, надо сказать, этот особняк всегда был закрыт для посторонних. Попасть в него было намного труднее, чем к гостеприимному С. И. Щукину или покойному брату Ивана Абрамовича, Михаилу. Иван Морозов никогда не стремился привлечь внимание прессы и критики и не любил демонстрировать свою коллекцию. В отличие от брата, который еще при жизни нередко дарил свои собранные шедевры московским музеям, он собирал картины исключительно для себя.
Ознакомительная версия.
