Учения близились к концу, но самое трудное еще ждало нас впереди. В ту ночь нам предписывалось встретиться с нашим агентом, действовавшим на территории «противника», по другую сторону хорошо охраняемого Альберт-канала. Естественно, все мосты, равно как и пешеходные дороги вдоль канала, патрулировались. Минувшей ночью мы слышали затяжную перестрелку. Это были обнаружены отряды голландцев и немцев, начавшие учение на день раньше нас. За последние два дня мы съели только по нескольку карамелек и печений, найденных в одном из тайников, местонахождение которых нам сообщали по рации. На наших картах был обозначен пруд в той роще, где мы сейчас укрывались, но, как выяснилось, он пересох, превратившись в вонючее болото, кишащее комарами. А это означало, что мы остались и без воды.
— Нам нужна еда, — постановил Иан под одобрительный ропот остальных членов группы. — Томлинсон, ты, кажется, говоришь по-французски? Давай переоденься в гражданку и попробуй раздобыть нам что-нибудь.
Пока я переодевался, Джок зачерпнул из пруда вонючей жижи, снял с поверхности комариные личинки и поставил ее кипятиться, чтобы я мог умыться и побриться. Час спустя я уже был более или менее похож на человека. С горстью бельгийских франков в кармане я двинулся к одному из ближайших селений.
В Зиттарт я добрался к обеду и, приняв невозмутимый вид, вошел в бар, обратив на себя внимание пожилого мужчины с бокалом "Стелла Артуа" в руках. Двое коротко стриженных молодых парней с пушистыми усами играли в бильярд. Сбоку от стойки находился небольшой прилавок, над которым висели подсвеченные фотографии с изображением блюд быстрого приготовления. Я заказал для нашей группы восемь порций гамбургеров с чипсами и, пока их подогревали и жарили, попросил для себя бокал «Стеллы». Голодный желудок и регулярные недосыпания усилили действие алкоголя, в голове у меня вскоре загудело, и неожиданно для себя я разговорился с барменом.
— Откуда ты? — спросил он, заметив, что я коряво изъясняюсь по-французски.
Бельгийские средства массовой информации оповестили своих граждан о том, что на территории их страны проводятся учения НАТО, и объявили, что лицам из гражданского населения, которые посодействуют в поимке солдат, гарантируется вознаграждение, поэтому мне пришлось солгать.
— Из Швеции, — ляпнул я, назвав первую попавшуюся страну, не входящую в НАТО, и стал на ходу сочинять ответы на вопросы любопытного бармена. — Да, меня зовут Рикард, живу в Гетеборге, работаю инженером на автозаводе, выпускающем «саабы», сейчас в отпуске, еду с друзьями в Париж. Прямо у вашего городка сломалась машина, радиатор перегрелся.
Ложь легко слетала с моих уст. Двое парней у бильярда закончили партию и подошли к стойке, чтобы познакомиться с иностранцем.
— Ну и как жизнь в Швеции? — поинтересовался один. — Хорошо получаешь?
Я назвал цифру наобум, но она произвела на парня впечатление.
— Вам приходится служить в армии? — спросил его приятель.
— Да, два года, — ответил я, зная это от своих друзей-шведов, живших в Лондоне.
— А вам? — в свою очередь осведомился я.
— Тоже на два года призывают, — недовольно протянул парень помоложе. — Еще полгода осталось мучиться. Столько времени потрачено впустую. Сейчас НАТО проводит здесь какие-то тупые учения.
— Да, я видел несколько колонн и вертолеты, — вставил я небрежным тоном.
В разговор включился второй парень.
— Мы всю прошлую ночь таскались туда-сюда вдоль Альберт-канала, там, возле Стрелена, стреляли холостыми в придурков-немцев, пытавшихся переплыть на другой берег. Сегодня мы, естественно, тоже должны патрулировать, да только наш лейтенант свалился вчера и сломал ребро. Бедолага уверен, что мы и без него будем нести службу. — Парни язвительно расхохотались.
Спустя двадцать минут я покинул бар, унося с собой пакет с гамбургерами для моих приятелей-шведов, пять литров воды для автомобильного радиатора и ценную информацию. Я сообщил Иану то, что узнал в баре, и мы в ту ночь спокойно переплыли канал возле Стрелена. Кроме нас, только еще два отряда сумели достичь финишной точки, не попав в плен. На подведении итогов в конце учений, когда давалась оценка действий каждой из групп-участников, наша вошла в десятку лучших. Мы уступили только четырем отрядам датских джегеров, одному португальскому и нескольким отрядам американских рейнджеров. Это был неплохой результат, если учесть, что мы всего лишь резервисты, а все остальные — представители элитных частей своих профессиональных армий.
x x x
Спустя две недели, находясь в родительском доме, я опять написал господину Халлидею, выражая свою готовность вступить в ряды МИ-6. Занятия в территориальной армии мне нравились, но нужно было где-то работать, а начинать службу в регулярной армии в двадцать семь лет было уже поздно. Поступив в МИ-6, я стал бы государственным служащим, что само по себе очень почетно. К тому же эта работа обеспечивала возможность служебного роста, стабильность, разнообразие, хороший заработок, различные льготы и, вероятно, приключения. Я с огромным удовлетворением вспоминал эпизод с солдатами бельгийской армии, у которых выудил важные сведения. Если в МИ-6 мне придется заниматься чем-то подобным, значит, я буду на своем месте. Халлидей отозвался быстро, приглашая меня на собеседование по тому же адресу.
"Интересно, вспомнит ли меня Халлидей?" — думал я, звоня в дверь дома на Карлтон-Гарденз во второй раз. Как и тогда, в его кабинет на втором этаже меня проводила Кэтлин. Халлидей заметно изменился со времени нашей последней встречи — подрос на шесть дюймов, сбрил бороду и приобрел более приличный костюм.
— Прошу садиться. — Он подвел меня к тому же низкому креслу, которое я занимал на прошлом собеседовании. — Надеюсь, вы уже догадались, что я не тот самый Халлидей, с которым вы встречались прежде, — сказал он. — Халлидей — псевдоним, который мы используем в процессе вербовки.
— Да, я, разумеется, знаю об этом, — сболтнул я.
Халлидей наградил меня проницательной улыбкой, естественно, сразу раскусив мою жалкую ложь. Процедура данного собеседования во многом повторяла первую: я опять поставил подпись на документе с выдержкой из Закона об охране государственной тайны и ознакомился с содержанием той же зеленой папки. Правда, новый Халлидей задавал более пытливые вопросы.
— Сотрудникам МИ-6, — говорил он, — зачастую приходится пускать в ход все свое обаяние, сообразительность и хитрость, чтобы убедить человека поступить вопреки собственному желанию или выпытать сведения, которые он не должен разглашать. Вы можете привести подобные примеры из своей жизни?
