Один шел на высоте 500 - 600 метров, другой гораздо ниже - на 150 200 метрах. Долетали до головного судна каравана (обычно это был ледокол), бросали на палубу вымпел - полую пластмассовую трубочку с вложенной внутрь ледовой картой и "вели" конвой в Архангельск, указывая наиболее удобный путь во льдах. Караван разгружался, и пилоты провожали корабли в обратную дорогу, до выхода из Горла Белого моря. Проходило совсем немного времени и на подходе был уже новый караван.
Летали разведчики только в ясную погоду, эту погоду они "получали" от Ольги Николаевны Комовой. Вся воздушная разведка продолжалась без посадки по четыре - пять часов, в машины ставили дополнительные баки с горючим. В случае затяжного снегопада сразу же шли на посадку, садились прямо на морской лед и там пережидали непогоду. Александр Ервандович Погосов, вспоминая об этом, улыбается:
- До чего же странно жизнь поворачивается! Я - южанин. Когда впервые увидел лед на Неве, оторопел, долго не мог привыкнуть. Однажды все-таки рискнул перейти реку по льду на Васильевский остров, но обратно решил возвращаться по мосту - боялся. А ровно через два года был уже среди тех, кто готовил на льду Чукотского моря посадочную полосу для эвакуации челюскинцев, стал даже чем-то вроде коменданта ледового аэродрома - сейчас бы сказали: на общественных началах! С тех самых пор сроднился со льдами и морскими, и речными, и озерными, никакого страха перед ними не испытывал.
...Так работали сотрудники Службы погоды и льда в крайнем западном районе Советской Арктики. Но оставался еще весь Великий Северный морской путь - ледовая трасса от Новоземельских проливов до Берингова пролива. И на ней - несколько десятков маленьких полярных станций, несколько сот наблюдателей, радистов, механиков. Война не сразу пришла сюда, но почувствовали ее сразу. И одними из первых - "служители" погоды, скромные полярные гидрометеорологи.
Эта трижды нелегкая служба...
С началом Великой Отечественной войны все полярные станции в Баренцевом и Карском морях оказались под угрозой прямого нападения врага. Что, казалось бы, могло угрожать этим маленьким одиноким островкам среди безбрежного ледяного моря? Фронт находился за тысячи километров отсюда, лишь немецкие самолеты-одиночки "просачивались" в район Новой Земли. Вражеским же кораблям путь на восток - в Карское море, в море Лаптевых преграждали дрейфующие ледяные поля. И тем не менее война докатилась до глубоких арктических тылов, почти до пролива Вилькицкого, охватив едва ли не половину исполинской полярной трассы.
Причина активного интереса гитлеровцев к нашим высокоширотным районам понятна: фашистам не давала покоя мысль о том, что живет и действует Северная морская магистраль, по которой идут на восток грузы для золотодобывающей промышленности Колымы, предприятий Норильска, для крепнущих портов на побережье Ледовитого океана. А с востока шли под проводкой ледоколов военные корабли, суда с игаркским лесом, с американскими грузами по ленд-лизу. И, конечно, как и в довоенные годы, Северный морской путь служил единственным каналом снабжения полярных станций, разбросанных на пространстве, измеряемом тысячами миль.
Немецкое командование намеревалось парализовать деятельность арктической трассы, разработав для этого целый комплекс мер. Во-первых, топить суда, следующие Северным морским путем. Во-вторых, разрушать важные порты и поселки на побережье, такие, как Амдерма и Диксон. В-третьих, уничтожать советские радиометеорологические полярные станции на материке и на островах, что резко затруднило бы навигацию в Арктике: ведь эти метеоточки обеспечивали информацией о погоде и льдах все наши корабли и самолеты. Здесь, на полярных станциях, заправлялись горючим ледовые разведчики. И, наконец, сами станции служили надежными пунктами наблюдений за морем и воздухом.
Советское военное командование отчетливо понимало, какая угроза нависла над Арктикой, над уникальной трассой Северного морского пути. На ее защиту встали боевые силы Северного флота, Беломорской военной флотилии. Уже в августе 1941 года был сформирован специальный Северный отряд кораблей, которым командовал герой гражданской войны и сражений в Испании Н. П. Аннин. Этому отряду поручалось нести дозорную службу на трассе Северного морского пути, контролировать вход в проливы Новой Земли, конвоировать грузовые транспорты. Кроме того, были созданы особые подразделения - ледокольный отряд и авиационная группа. Ими руководили известные полярники Герои Советского Союза капитан М. П. Белоусов и летчик И. П. Мазурук.
Очень точно оценил создавшуюся обстановку начальник Главсевморпути. И. Д. Папанин распорядился завезти на полярные станции двухгодичный запас продовольствия, привести в порядок боевое снаряжение - личное оружие, пулеметы, гранаты. На многих станциях были смонтированы аварийные радиостанции - на случай, если будут уничтожены основные постройки. Такие резервные станции, где к тому же находились запасы топлива, продовольствия, одежды, располагались в укромных, скрытых от чужого глаза уголках, на некотором удалении от главной базы. Законом Арктики стало соблюдение строжайшей дисциплины в эфире, особенно после гибели парохода "Куйбышев", опрометчиво сообщившего по радио свои координаты. "Зона молчания" простиралась на восток до пролива Вилькицкого. Молчали корабли, молчали самолеты. Выходили в эфир лишь наземные службы, чтобы передать зашифрованные приказы штабов морских операций и сводки - в том числе метеорологические и ледовые - всем, кто в них нуждался. Радисты на полярных станциях круглосуточно вслушивались в эфир, не раздастся ли сигнал бедствия.
...Романтическая и безусловно вошедшая в историю профессия полярника! В довоенные годы газеты на видных местах печатали сообщения об отправлении в Арктику и возвращении из нее очередной группы полярников. В наши дни подобной информации уже не встретишь: иное время, иные свершения, воображение человека захвачено космическими полетами, выдающимися научными открытиями. Но ничуть не изменилась полярная стихия, не стали многолюднее арктические островки. Людей здесь по-прежнему подстерегают опасности и лишения, хотя резко изменился к лучшему быт, стала надежнее связь.
Ураган и пурга, мороз и туман, снег и бескрайние льды, дрейфующие и материковые, - вот что такое Арктика! Чем севернее, тем дольше длится многомесячная тьма, и даже многомесячный день не может сгладить, смягчить те трудности, которые несет с собой полярная ночь. А во тьме над Арктикой бушуют ветры и метели, и кажется, что от этого тьма делается еще гуще, еще беспросветнее.
Еще в начале нашего столетия шведский метеоролог Г. Бодман, зимовавший в Антарктике, попытался выразить цифрами то, о чем люди догадывались по собственному опыту: путем многочисленных экспериментов он выяснил, что именно скорость ветра, а не температура воздуха определяет суровость погоды и климата. Так появилась формула Бодмана, по которой можно в отвлеченных единицах подсчитать "жестокость погоды" (за единицу "жестокости" приняты такие условия, когда нет ветра, а температура равна нулю). Оказалось, что мороз в - 60° при полном безветрии менее "жесток", чем легкий 10-градусный морозец при умеренном ветре 10 метров в секунду. А при температуре воздуха - 40° и ветре скоростью 40 метров в секунду "жестокость погоды" достигает огромных значений: 30 условных единиц! Подобные "жестокие" комбинации температуры и ветра в зимней Арктике бывают и на Новой Земле, и на Диксоне, и на Чукотке.
