По книгам, картам и минералогическим коллекциям Вегенер начал изучать геологическое строение гор и возвышенностей.
В Южной Америке, на восточном ее побережье, высятся горы Сьерры, в Африке — на западном ее берегу — Капские горы. Многие геологи, исследуя их, обнаружили, что и те и другие горы сложены одинаковыми по составу и возрасту горными породами, и здесь и там одинаковая последовательность слоев, одни и те же полезные ископаемые.
Каменноугольные отложения выходят на поверхность на северо-востоке Гренландии и как бы продолжаются на северо-западе острова Шпицберген. А строение западных берегов Гренландии напоминает строение северо-восточных берегов Северной Америки.
Геологических доказательств находится очень много. Материки, лежащие по разные стороны глубоких океанов, по своему геологическому строению как бы продолжают один другого.
Приведя множество таких доказательств, Вегенер пишет: «Это та же картина, какая получается, когда прикладываешь друг к другу до совпадения строчки двух разорванных частей газеты. Если строчки действительно совпадет, то ясно, больше ничего не остается, как предположить, что эти куски действительно составляли одно целое. Даже проверку на примере единственной строчки можно считать удовлетворительной, и тогда уже можно говорить о правильности заключения. Если же мы имеем n-е число строчек, то эта вероятность увеличивается в n раз».
Но вот отброшены в сторону геологические карты. Оставшиеся дни отпуска ученый проводит в зоологических музеях. В его кабинете появляются рисунки доисторических животных. С собой на фронт он везет книги по ботанике, зоологии, биологии. Вегенер становится биологом и палеонтологом.
Особенно увлек Вегенера животный мир Австралии. В Австралии встречаются редкие животные. Их распространение уже не однажды ставило в тупик зоологов.
На юго-западе Австралии живут дождевые черви, которые любят тепло и не выносят мерзлой земли. Родственники этих червей встречаются на полуострове Индостан и на острове Цейлон. Как они туда попали? Быть может, переползли через океан? Но ведь это же смехотворно. «Это сродство, — пишет в своей книге Вегенер, — ведет свое начало с тех времен, когда Австралия с Индостаном составляли одно целое».
Однажды во время отпуска Вегенер принес домой странное чучело. Животное стояло на двух ногах, а из сумки на его животе выглядывал детеныш. Маленькая дочка ученого с любопытством смотрела на чучело. Да и кто из детей не засматривается на кенгуру — будь она живая в зоопарке или даже только на картинке.
Кенгуру относится к отряду сумчатых. Сумчатые и клоачные живут в Австралии. Но некоторые их виды встречаются также в Южной Америке. «Этот второй элемент Австралийской фауны, — утверждает Вегенер, — ведет свое начало с тех времен, когда Австралия была связана через Антарктиду с Южной Америкой».
Все эти факты, по мысли Вегенера, говорят о том, что Австралия не всегда была огромным островом. В далекие времена она составляла единое целое с Индостаном, Антарктидой, Южной Америкой. По ископаемым, найденным в земле, палеонтологи определили, в какое время появились в Австралии различные животные.
Эти данные совпадали с данными Вегенера о времени отделения Австралии от других материков. Так, черви появились в Австралии, когда она еще смыкалась с Индостаном. Сумчатые возникли позже — в то время Австралия уже отделилась от Азии, но через Антарктиду была еще связана с Южной Америкой…
Уже не однажды, еще до Вегенера ученые ломали себе головы, пытаясь объяснить удивительное сходство в геологическом строении отдельных материков, их флоры и фауны. Чего только не придумывали они — и древние материки-великаны, части которых по неизвестным причинам опустились в океан, и тысячекилометровые «мосты», которые так же бесследно исчезли с лица Земли, и морские течения, и воздушные потоки. Говорили о птицах, переносящих семена в желудках, на лапках и перьях, о рыбах, проглотивших семена и переплывших через океаны.
Все эти объяснения были громоздкими, тяжелыми, а главное малоубедительными.
Но вот Вегенер становится климатологом, и не просто климатологом, а палеоклиматологом — ученым, изучающим климаты прошлого Земли.
Знакомясь с фактами, собранными наукой (а этих фактов, как писал Вегенер, — легион), ученый убеждался, что «на большей части земной поверхности господствовал раньше совсем иной климат, чем сейчас».
Взять хотя бы остров Шпицберген. Его омывают воды Северного Ледовитого океана, остров покрыт материковым льдом, климат его суров. А геологические наблюдения, образцы пород, найденные в обнажениях и на угольных шахтах, говорят, что еще в начале третичного периода на Шпицбергене шумели зеленые леса. Здесь росли не только сосна и ель, но и более теплолюбивые — дуб, клен, орешник, каштаны, грецкий орех и даже виноград. Погода стояла такая же теплая, как теперь во Франции. На острове росли даже пальмы, которые сейчас встречаются только под тропиками. А еще раньше, до третичного периода, на Шпицбергене было и того теплее. В то время средняя температура на этом северном острове была примерно на тридцать градусов выше, чем теперь.
И в то же самое время Центральная Африка страдала от лютых морозов и свирепых ветров, а Южная была погребена под материковым льдом. Пустыня Калахари подольдом!
Вегенер не первый заметил эту громадную перемену климата. Ученые знали об этом и до него. Они объясняли это явление остыванием Земли, общим похолоданием на всей планете. Но чем же вызвано тогда потепление, наступившее после ледников? Как объяснить, что в Центральной Африке стало теперь не холоднее, а теплее, чем прежде?
Вегенер дает ответ и на эти вопросы: «Эта громадная перемена климата от тропического до полярного, — пишет он, — сейчас же наводит на мысль о перемещении полюса и экватора, а этим самым и всей системы климатических зон».
Ничто на Земле не застыло в неподвижности, все перемещается, меняет свое положение. Скользит по симе сиалическая земная кора. Смещается и ось вращения Земли, а вместе с ней и положение полюсов. Одни и те же материки то приближаются к полюсам, то оказываются в непосредственной близости к экватору. Материки, попадающие в зону полюсов, испытывают обледенение, на материках, приближающихся к экватору, устанавливается тропический климат.
Так гипотеза Вегенера решала задачи, которые до нее считались в науке неразрешимыми. Решала легко и просто. Все становилось на свои места, делалось понятным, находило свои объяснения.
Вегенер был смелым человеком и смелым ученым. Он не боялся подвергать свою теорию сомнениям и экспериментальной проверке. Он сам устроил ей строжайший экзамен. «Если перемещения материков действительно происходили в течение продолжительного времени, — писал он в своей книге, что необходимо без дальнейших доказательств признать, что они продолжаются и в настоящее время».
