- Дикие там царили нравы, - вспоминает В. А. Сандалов. - Нас избивали старшие ребята, сурово наказывали воспитатели. Шесть лет провел я в этом "институте". А в 1918 году в связи с голодом в Питере перевели нас сначала в Пермскую губернию, а потом в Пензенскую. Сбежал я. Бродил с такими же беспризорниками по дорогам России, по городам и селам. Ловили. Отправляли в детский дом. Снова бежал. Босой, оборванный, промышлял на вокзалах... Всякое бывало. Но я добирался домой, в Гатчину.
И он добрался. И здесь встретился с одним из комсомольских активистов - Розенблитом. Об этом человеке Владимир Александрович сохранил добрую память на всю жизнь. Благодаря влиянию Розенблита он в 1920 году поступил в школу имени Ленина в Гатчине. Вступил в комсомол, стал общественником, комсоргом школы.
У Сандалова трудное детство, нелегкая юность. Он был деревообделочником на заводе в Сиверской, работал на стекольном заводе "Дружная горка". И всюду он был среди тех, кто ведет за собой. Владимира уважали. Знали, что этот человек не бросит слово на ветер, пообещает сделает. Сумеет увлечь за собой ребят. Вскоре он стал заведующим отделом Детскосельского горкома комсомола, а затем молодого коммуниста направили в совпартшколу.
Владимир прилежно учился, а сам мечтал... об авиации. Однажды слушателям раздали анкеты. Среди других вопросов был и такой: "Кем хочешь стать?" "Только летчиком", - написал слушатель Сандалов.
Мечта исполнилась в 1926 году. Тогда двадцатилетний юноша был зачислен в Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, а через год его перевели в Оренбургскую школу воздушного боя.
Казалось, все складывается хорошо. Он близок к заветной цели. Уже был в учебном полете. И вдруг... Врачебная комиссия высказала предположение о частичной утрате зрения. Что это? Прощай, мечта? И он никогда не будет летать? Не может такого быть.
- Я "встал на дыбы", - вспоминает генерал, - ходил, доказывал, что здоров, требовал новых проверок. Наконец, меня уложили в госпиталь. Три месяца потерял, но все-таки доказал, что могу быть летчиком.
Ему разрешили продолжать учебу. Но время было упущено. Пришлось усиленно заниматься, догонять группу. Ведь до выпуска оставались месяцы. И он догнал. Встал в общий строй. И в 1929 году, успешно сдав экзамены, получил назначение - младшим летчиком в 55-ю тяжелую бомбардировочную авиаэскадрилью. (Кстати, через 30 лет ему вновь придется проявить свое упорство и трудолюбие. В Академии Генерального штаба Сандалов был единственным слушателем, не имевшим высшего образования.)
В 55-й эскадрилье сразу пришлось осваивать новый для Сандалова тип самолета. В 1930-м, через год после окончания школы воздушного боя, он стал старшим летчиком, а еще через год командиром экипажа ТБ-1, тяжелого бомбардировщика. И вскоре еще одно назначение - командир отряда.
Летели годы. Со временем приобретался опыт, росло мастерство. Летчика повышали в звании, доверяли все большие подразделения.
В июне 1940 года майор В. А. Сандалов был командиром 9-го бомбардировочного полка и начальником Рижского авиагарнизона. В июне 1941 года командовал 128-м бомбардировочным авиаполком, стоявшим пол Витебском. Здесь и застала его война.
Владимир Александрович вспоминает:
- 22 июня 1941 года я получил приказ поднять свои полк и вылететь на бомбежку железнодорожного узла Сувалки. Там стояли воинские эшелоны противника, размещались вражеские склады.
В воздух поднялось 39 скоростных бомбардировщиков. Не дойдя до цели, мы встретили истребитель Ме-110. Фашист, увидев группу наших самолетов, нырнул в облака и, очевидно, начал вызывать своих.
И тогда я сменил курс. Повернул группу к лесному массиву, там сделал разворот и, маскируясь, с солнечной стороны вывел полк на цель.
Владимир Александрович рассказывает, и в рассказе участвуют руки, они показывают, как разворачивались самолеты, как низко шли над лесом. А ноги жмут несуществующие педали. Нет, он не у себя в квартире. Летчик до сих пор в кабине самолета. И чувствует себя в небе...
- Со стороны леса немцы нас не ожидали. Мы вышли на цель и обрушили на гитлеровцев бомбы. Видели, как горели склады, разваливались составы. Задача была выполнена.
На обратном пути нас атаковали десять "мессершмиттов". Но их встретил дружный огонь наших стрелков-радистов. Два фашистских истребителя были сбиты, остальные ушли.
Это был первый бой. А за ним следовали другие. Сандалов водил большие группы самолетов на бомбардировку наступавших фашистских войск в районе Гродно и Лиды, Вильна и Ошмян, Молодечна и Логойска, Минска и Городка.
Каждый вылет наносил врагу большой урон в живой силе и технике. И, несмотря на заградительный огонь зениток, на атаки самолетов противника, а полк чаще всего летал без прикрытия истребителей, сандаловцы в большинстве случаев возвращались без потерь.
В первый военный месяц Сандалов учился воевать сам и учил этому своих подчиненных. Требовал отличного знания района действий, умения пользоваться метеообстановкой, взаимной выручки.
В июле полк был переведен в другой город, и летчики начали осваивать новый тип самолета, знаменитые Пе-2. Первый вылет на новой машине 20 июля провел командир полка.
В сентябре Сандалов уже командовал 125-м бомбардировочным полком, базировавшимся под Ленинградом,
Он видел первые разрушения, пожары. Город был в кольце блокады. Владимир Александрович водил свои эскадрильи на бомбежку гитлеровцев под Синявино и Мгу, Тосно, Ижору, Урицк, громил врагов в Саблине и Сиверской.
За короткое время сандаловцы уничтожили 89 самолетов противника, 60 раз командир полка сам был ведущим. Потери полка были минимальными - только три самолета.
- 12 октября 1941 года, - вспоминает генерал, - разведка донесла, что на аэродроме в Сиверской сгруппировалось большое количество самолетов Ю-88 и Ме-109. Оттуда они и совершали свои налеты на Ленинград. Мне приказали разбомбить самолеты.
Я отобрал восемь экипажей. Тщательно разработали маршрут, изучили особенности цели. Еще и еще раз проверили свои самолеты. Погода тогда была нелетная. Серый октябрьский день. Сильный ветер, сыпал то снег, то дождь. В такую пору враги нашего налета ждать не могли. И это было нам на руку.
Мы поднялись в воздух и пошли над Финским заливом. И тут попали в сильный снегопад. Снизились до семисот метров и зашли на цель со стороны вражеского тыла. Смотрю, стоят три ряда самолетов. Зенитки молчат. Наверное, нас за своих приняли. А нам только этого и надо.
- Открыть люки! - командую. - И началось. Самолеты - в клочья. Взрываются бензохранилища. Такой фейерверк устроили! До этого я еще не видел такой паники у фашистов. Гитлеровцы разбегались, а мы поливали их из пулеметов. Тридцать вражеских самолетов больше никогда не поднялись в воздух.
