— Эллис, это не смерть нагваля! Он не предполагал умереть вот так! Это неправильно, Эллис, что-то пошло не так, как надо. Должно быть, его карма. Он платит за что-то скверное, что он делал, я знаю! Другого объяснения нет! — Мы уставились друг на друга ошеломленные, испуганные, опустошенные печалью. — Эллис, мне нужно закрыть некоторые счета в банке. Ты пойдешь со мной? Ты умеешь это делать?
— Конечно, пойдем вместе.
Мы потратили целый день, посещая банки, закрывая счета и почтовые ящики. А на следующий вечер мы решили сходить в кино.
Когда я приехала, она села в машину, — ее трясло. Я ждала, когда она заговорит. Но Тайша лишь молчала и дрожала. Мы проехали небольшое расстояние до кинотеатра, и при въезде на парковку Тайшу прорвало:
— Они пытаются забрать его деньги, Эллис! Эта сука Соня! Эта шлюха, п. да! Она торговка, ТОРГОВКА! Я НЕНАВИЖУ ЕЕ! Она думает только о себе, эта сука гребаная! Черт возьми! Это ЕГО деньги, Эллис! Я пытаюсь защитить их, пока ему не станет лучше! Ты понимаешь? Ему станет лучше! А они хотят забрать все. Они не будут нанимать Боба Джонса (бухгалтера «Клеаргрина») управляющим всем состоянием, — они хотят отдать управление его адвокату! Я должна поговорить с нагвалем, Эллис! Мне нужно позвонить! Может быть, он спит, я боюсь разбудить его, но кто-то должен сообщить ему!
Тайша выла и колотила кулаками по приборной панели, рыдая и матерясь. Я оцепенела. Насколько я ее знала, она никогда в жизни не использовала грязные ругательства — никогда! Даже Флоринда никогда не слышала, чтобы она хоть раз сказала «сука». Я сунула ей в руку бумажный платок.
— Тайша, почему бы тебе не позвонить Фло и не узнать, спит ли он? Давай. Тебе нужно выяснить! Звони Фло.
Вся дрожа, она набрала ее номер. Я слышала их беседу Флоринда говорила твердым, успокаивающим голосом:
— Тайша, пожалуйста, пойми, деньги не заберут! Их поместят в «Игле траст», там они будут в безопасности. Пожалуйста, Тайша, не убивайся так! — она говорила долго, пока у той не высохли слезы. Всхлипывая как ребенок, Тайша закончила разговор. Мы посмотрели друг на друга.
— Я не хочу идти в кино, Эллис. Кроме того, мы уже опоздали. Может, пойти в торговый центр, поесть или что-нибудь еще? — Я сказала, что знаю место, где подают вино.
В предыдущие три недели мы неоднократно встречались, чтобы сжечь счета колдунов и налоговые документы. Тайша пристально наблюдала за мной, когда я бросала в огонь бумаги. Я видела листы со списком расходов: «Стоимость авиабилетов к Мехико, чтобы встретить дона Хуана, — $473.82», «Поездка в пещеры с доном Генаро — $12.00». Мы сожгли так много корзин с бумагами, что на это потребовались часы, дни, целые выходные. Тайше необходимо было напиться, прежде чем сделать это. Она с грустью жгла фотографии, сделанные в Аргентине, шепча, что она никогда не увидит их снова. Я притворялась, что тоже много пью, и выливала вино в раковину, когда ходила в ванную. Я не могу пить, как Тайша, или у меня будет раскалываться голова. Во время самого изнурительного из этих всесожжении у меня закончилось вино, и я открыла бутылку водки, смешав ее с кубиками грейпфрутового льда, который сделала из плодов ее волшебного сада. Был жаркий день, как обычно в Лос-Анджелесе, и мы сидели около шести часов перед открытым огнем. Водка ударила ей в голову.
Закончив, мы совершили наше ритуальное купание, чтобы смыть пепел с волос и кожи.
Тайша объявила: «Эллис, по правде сказать, мне уже не страшно стать алкоголиком. Все в порядке, правильно? Ведь я ухожу, так что уже не успею стать пьяницей!»
Я сказала ей, что все в порядке. Она сообщила мне в свою очередь, что планирует умереть. Я уже плохо соображала и не могла понять, как с ней говорить об этом. Хоть она и была пьяна, и мы обе находились в экстремальной ситуации, меня не покидало ощущение, что если я скажу что-нибудь этакое, то нарушу ужасный запрет.
Когда она наконец добралась домой, то сразу плюхнулась в кровать. В это время Тайше позвонила Флоринда и была поражена, даже восхищена ею. Больше всего Флоринде нравилось, когда та была подвыпившей, но на этот раз Тайша была просто пьяна. «Эллис, она еле двигалась! Я должна скрыть это от нагваля, мне никогда не приходилось видеть ее в таком состоянии, у нее будет адское похмелье!»
Фло потом рассказала мне, что Тайша провела весь следующий день в постели с «отравлением, и Карлос не узнал об этом». После этих слов я поняла, что мы опять будем пить вино.
Вернемся в торговый центр. Тайша сняла напряжение одним стаканом вина. После обеда она взяла мою руку и положила в нее маленький шелковый мешочек. Внутри были кольцо и две пары сережек.
Всего за несколько недель до этого она подарила мне свое дивное кольцо.
Я заплакала. Это значило, что она собирается уходить. Мне нужно было с этим смириться.
— Не плачь, Эллис. Это ничего не значит. Я не собираюсь никуда уходить. Я просто… освобождаюсь от вещей.
Я вытерла слезы и увидела, что она еле сдерживает свои чувства. Мы выбрали какой-то фильм и больше не говорили ни слова.
Жалея Тайшу, я решила, что лучше ей не звонить на следующий день. Она относилась к тому сорту людей, которые позвонят сами, когда будут готовы. На следующий день она сделала краткий звонок, чтобы поблагодарить меня и сказать, что чувствует себя значительно лучше. Она сожалеет, что у нее нет времени на разговор, — скоро поговорим.
Два дня спустя она позвонила опять. — Эллис, — начала она своим бархатным голосом, — я вчера вечером отложила тебе кое-какие вещи. Я хочу отдать тебе ожерелье, которое сейчас на мне, — оно сверкает, как ты, чудная маленькая фея (и напоминает мне о тебе), ты действительно мой милый маленький эльф. Ты значишь так много для меня, и так много дала мне… Я не знаю, как выразить… что я по-настоящему сильно люблю тебя. Ты навсегда будешь в моем сердце. Я полюбила тебя с того дня, как мы встретились, мое сокровище, мой дорогой эльф. Ты не будешь против, если я попрошу тебя об одном одолжении? Ты не слишком занята? Нет? Ты знаешь, в какой спешке я убирала свой гараж, — не сможешь ли ты позвонить мне в три тридцать завтра утром? Я бы хотела, чтобы ты сходила в хозяйственный магазин, а мне надо помыть окно. Хорошо? Это самое последнее, что нужно сделать, — окно. Я люблю тебя.
Я позвонила в три тридцать на следующий день. Все телефоны молчали. Я в волнении позвонила Флоринде — ее домашний телефон не отвечал, а ее мобильный сказал, что «абонент недоступен».
Я позвонила Карлосу — его телефон молчал.
