тому, что человек в духовном и разумном планах пуст, да просто хищник.
Будущее неопределенно. Мечта о Швеции далека от реальности. Но где в таком случае ему провести остаток жизни? Необходим запасной план. Привлекательный вариант – Италия. Но тогда нужно определиться с работой. Лев пишет Видау, секретарю Муссолини, и просит должность скульптора и дизайнера в рабочей группе по подготовке Всемирной выставки в Риме 1942 года. А если это невозможно, то Лев готов работать в любом другом месте. Просьба отклоняется, Льву приходится довольствоваться новым временным видом на жительство.
В декабре Лев отправляется поездом в Рим. Погода холодная и дождливая. На протяжении месяца он ужинает поочередно у Татьяны и Танечки. В семье племянницы уже двое детей – Луиджи и Марта, скоро появится третий. При мысли о судьбе собственного сына Вани на глаза наворачиваются слезы, хоть Лев и почувствовал некоторое облегчение, узнав, что Ваню оправдали как несовершеннолетнего. Благотворительная помощь русской эмиграции Парижа поможет ему начать новую жизнь, закончить школу и получить профессию. Может быть, для успокоения совести Льву стоит разыскать мальчика в Париже? Или послать ему какую-нибудь книгу, к примеру о паровозах или о кораблестроении, поскольку у мальчика явно технические интересы.
Встреча отца с сыном так никогда и не состоится, и Ваня бесследно исчезнет из жизни Льва и рода Толстых. Они не узнают, что он побывает в военном плену, откроет спортивный магазин уже в мирном Париже, женится на француженке и в 1954 году привлечет к себе внимание, отправившись в первое в своем роде длительное автомобильное путешествие по северо-западной Африке. Ваня (Жан) Толстой уйдет из жизни в 1955 году в результате автомобильной аварии на юге Франции, оставив шестилетнюю дочь с толстовским именем Соня. Именно она позднее возобновит прерванные контакты с родственниками.
Из Стокгольма приходят добрые вести: Кита получил место в министерстве торговли. Лев шлет искренние поздравления. У него самого никаких работ на примете. Он пробовал устроиться гидом, но тщетно. Муссолини не забыт. К Новому году Лев шлет ему поздравления и только что написанный и посвященный Дуче военный марш.
В январе 1938 года Лев возвращается поездом в Париж. К великому облегчению Татьяны. На этот раз она делится сомнениями с Валентином Булгаковым, ныне эмигрантом в Праге: «Жил несчастный Лëва целый месяц: одинокий, старый, никем не любимый, морально неуклюжий».
Лев, наоборот, никакого облегчения не чувствует. Ничего хорошего в Париже его больше не ждет. Возможностей заработать мало, суета большого города невыносима. Сердце барахлит, желудок тоже. Иногда Лев так слаб, что не может стоять на ногах. Мечта о Швеции становится все желаннее. Может быть, его удел умереть в Хальмбюбуде? Но что думают по этому поводу Паля и Биргитта? Лев не уверен: «На шею к ним садиться не хочется, а сразу умереть тоже еще не совсем хочется». Не мог бы Кита обсудить этот вопрос с братьями?
Со свежей визой и паспортом в кармане Лев появляется в феврале в Симмельсберге. С собой он привозит весь свой архив – рукописи и письма – утрамбованный в огромный кофр. Плюс бюст Муссолини. Очевидно, что он приехал, чтобы остаться – если это возможно. Первым делом Лев отправляет королю Густаву V заявку на получение шведского гражданства. И получает отказ. В семье поговаривают, что возможная причина – старые статьи и интервью, в которых Лев надеялся, что Швеция когда-нибудь войдет в состав России. Но неужели шведские власти действительно могут быть такими злопамятными?
Лев хочет работать, но начать трудно. То в доме полно гостей, то его парализует одиночество, как когда Петя и Астрид уехали в Хельсингборг играть в бридж. И бедность по-прежнему унизительна: «Проклятые деньги нужны постоянно и во всех условиях. Даже здесь на булки в Когерёд (Kågeröd) и бумаги». И почему никто не торопится заказывать бюсты? Разумеется, рынок в Стокгольме лучше, чем в Сконе. Там можно было бы заодно давать уроки русского и французского.
В марте в Симмельсбергу приезжает двадцатишестилетний сын Льва Тедде. Довольно приятный молодой человек, полагает Лев, но до странного беспечный в отношении будущего. Тедде станет военным и арендатором.
Лев читает. Когда-то в Париже он брал интервью у Гюстава Лебона незадолго до его кончины и сейчас перечитывает все написанное французским социологом и психологом. Ките настойчиво рекомендуется «Психология масс». А когда на следующий год Альф Альберг, философ и писатель, предлагает Льву принять участие в составлении антологии Vad är lycka? («Что такое счастье», 1939), Лев называет Лебона одним из трех счастливых людей, с которыми ему доводилось встречаться. Он всегда помнит слова, сказанные ему Лебоном в 1931 году на прощание, и полностью с ними согласен: «Я счастлив, постоянно счастлив тем, что могу думать. Для меня ясность мысли – величайшая радость. Разве это не так?»
Лебон – хороший пример «интеллектуального счастья». Кто же двое оставшихся «счастливцев»? Это библиотекарь и философ Николай Фёдоров, которого Лев посещал вместе с отцом в Москве в 1880-х, и помещик Пер Персон (возможно, вымышленный персонаж) из Сконе. Фёдоров олицетворяет «духовное счастье», которое заключается в самозабвенном служении другим, в то время как Персон символизирует счастье материальное – здравое, доброе, примитивное, несложное, но безграничное. Это не вполне идеал самого Льва, а скорее представление его шведских детей.
Лето Лев проводит в Хальмбюбуде. Тут царит та же сельская идиллия, что и в начале века. В мемуарах Лев дошел до грязных страниц своей жизни, последних лет перед эмиграцией. «Моя жизнь временами была настолько дурной, нечестной и безнравственной, что я не в силах признаться во всех моих низостях», – объявляет он. Но упрямо пишет дальше.
Плохо, что он постоянно зависит от великодушия детей. Лев решает обратиться к Александре Коллонтай, советскому послу в Швеции. Возможно, у нее найдется для него работа. Одновременно он пользуется случаем и жалуется на своих детей. Что сказать? Не очень прилично. Коллонтай его успокаивает. Дети наверняка привязаны к отцу, хоть и не всегда это показывают. Не стоит все и всегда принимать близко к сердцу. А насчет работы? Коллонтай по случайному совпадению как раз сама хотела обратиться к нему с предложением. Издательство Natur och Kultur планирует издать перевод санкционированной Московской епархией книги о религии и положении православной церкви в Советском Союзе. За перевод отвечает молодой и неопытный студент из Уппсалы. Не согласится ли Лев проверить его работу? «Книга полезная и не прокоммунистическая», – уверяет Коллонтай. А гонорар существенно поправит финансовое положение Льва. Это она гарантирует.
