В 13 часов 10 минут боливийские офицеры и агент ЦРУ правдами и неправдами заставляют Терана выполнить свою работу, которую он заканчивает, подчинившись. Он стреляет из своего бельгийского «узи», закрыв глаза, плохо прицелившись, Че все еще живой. Пуля в сердце приканчивает его, выстрел из милости, который никто из присутствующих не возьмет на себя. И который секретная кубинская служба отнесет на счет Феликса Рамоса. Марио Теран в апреле 1968 года выбросится из окна четвертого этажа здания, где он жил.
Нинфа Артега помогает священнику Рохе Шиллеру завернуть умершего в одеяло и закрыть ему глаза — карие глаза, ставшие вдруг голубыми, как будто он покидал осень своей жизни, чтобы войти в небесную вечность. Священник произносит надгробную молитву, прежде чем смыть пятна крови и собрать гильзы роковых пуль. Затем тело на носилках несут к вертолету боливийских вооруженных сил, где его прикрепляют к полозу приземления. Таким образом он взлетает в 16 часов по направлению к Валле Гранде, до которого добирается через полчаса.
Фургон-шевроле, окруженный при отправлении настоящей толпой, которая была предупреждена по радио, едет до госпиталя Сеньор Мальта, где тело помещено в прачечную, которая послужит моргом. Тело Че эскортируется Эдуарде Гонсалесом[84], другим агентом ЦРУ, который заменил Феликса Рамоса; врачи, как и журналисты, спрашивают себя, кто этот человек сорока лет в военной форме, который, кажется, руководит операциями вместо высоких чинов боливийской армии.
Английский журналист Ричард Готт, корреспондент Гардин, пишет:
«Тело, одетое в оливково-зеленое, с курткой с блестящими застежками, было телом Че, которого я встречал на Кубе в 1963 году. Возможно, он был единственным лицом, попытавшимся руководить радикальными силами всего мира в кампании против США. Теперь он мертв, но трудно представить, что его идеи смогут умереть вместе с ним».
Тело героического герильеро вымыто медсестрами Сусанной Осинага и Грасиелой Родригес, прежде чем врачи Хосе Мартинес Оссо и Моисе Абраам Баптиста не выдадут свидетельства о смерти. По требованию военных час смерти там не значится. Людей в белом заставляют сделать аутопсию и ввести формалин в тело, чтобы дождаться прибытия аргентинских экспертов, полиции. Дезертир Антонио Домингес Флорос, Леон, приглашен идентифицировать трупы других герильеро.
В то время как «победители» отмечают событие в отеле Санта-Тересита в Валле Гранде, священник Рохе Шиллер служит мессу за упокой души Че в маленькой переполненной церквушке в Ла Игера. Верующие благоговейно поднимают свечки за упокой души умершего, и в ночи боливийского стрекота служитель церкви бросает страшные слова проклятия:
— Это преступление никогда не будет прощено. Виновные будут наказаны.
На следующий день 10 октября, первый день после убийства Че Гевары, его тело выставлено в импровизированном морге, чтобы население могло удостовериться, что он на самом деле покинул этот мир. Выстраивается длинная процессия боливийцев, маленьких андинцев, сдерживающих свои рыдания. Сестра Мария Миньос говорит в книге «ЦРУ против Че»[85]: «Царила тишина. Не было произнесено ни одного слова. Он смотрел на нас, он казался живым». На манер Маленького принца Экзюпери: «Я вроде бы умру, но это как будто». Как будто, чтобы вернуть его к жизни, глаза, так странно ставшие голубыми, оставались приоткрытыми.
В конце утра дана пресс-конференция полковником Хоакином Сентено Анайа и шефом боливийсиих секретных служб Арнальдо Сауседо Парада, которые преследовали Че и его людей с апреля 1967 года. Он демонстрирует его дневник, как неопровержимое свидетельство подрывной деятельности, которую тот вел. Так как со своей стороны генерал Овандо Кандия излагает события на свой манер, то журналисты обнаруживают противоречия в двух рассказах, особенно о моменте смерти Че — армия стремится заставить поверить, что он умер от ран. Так предположение, что он был убит, начинается появляться в умах.
Рапорт о вскрытии
Возраст: 40 лет, приблизительно.
Раса: белая.
Рост: 1,73 м, приблизительно.
Волосы: шатен, стриженый, усы и борода сбриты, ресницы густые.
Нос: прямой.
Губы: тонкие, рот приоткрыт, со следами никотина, отсутствует премолярный левый зуб.
Глаза: серо-голубые.
Конституция: нормальная.
Конечности: ноги и руки хорошо сохранившиеся, со шрамом, который покрывает почти всю верхнюю часть левой руки.
Со следующими повреждениями:
1. Пулевая рана в области левой ключицы, с выходом в лопаточной области с той же стороны.
2. Пулевая рана в области правой ключицы с переломом последней, без выхода.
3. Пулевая рана в правой реберной области, без выхода.
4. Две пулевые раны в левой боковой реберной области с выходом в спинной области.
5. Пулевая рана в правой мышечной области между 9 и 10 ребрами с выходом в боковой области с той же стороны.
6. Пулевая рана в третьей части левой ноги.
7. Пулевая рана в третьей части левой икры.
8. Пулевая рана в третьей внутренней части правого предплечья с переломом локтевой кости.
Смерть наступила в результате нанесения ран в грудную клетку, и из-за кровотечения, вызванного ими.
Приложение:
Комиссия специалистов, откомандированных аргентинским правительством по просьбе боливийского правительства, чтобы произвести идентификацию останков Эрнесто Гевара де ла Серны, подтверждает, что это он.
Похоронный момент позволяет 15 аргентинским полицейским удостовериться, что отпечатки пальцев, которыми они располагают, — в его карте идентификации № 3 534 272, — идентичны отпечаткам руки, хранящейся в сосуде с формалином. То же с почерком, почерк дневника схож с тем, который фигурирует в документах, привезенных соотечественниками Эрнесто. Приказ, вначале отданный Овандо и который исходил от министра внутренних дел Антонио Аргиедас Мендьета, состоял в том, чтобы отрезать голову и руки Че. Вопреки мнению части своих коллег, Сентено Анайа решил не производить обезглавливания. Что касается Аргиедас — странная личность, — то он все же отрежет руки и будет скрывать некоторое время муляж, сделанный из них, затем привезет их на Кубу, где они и будут храниться.
В ночь с 10 на 11 октября искалеченный труп отвезен на «джипе» в казарму полка «Пандо» в Валле Гранде.
— Потом тело было сожжено, — убеждает нас капитан Гари Прадо Сальмон из Санта-Крус, в Боливии, который затем был произведен в звание генерала, был послом в Лондоне до мая 1994 года. — Брошенный на преследование оставшихся герильеро, я не мог сам присутствовать на кремации, но офицер, который был обязан выполнить приказ, убедил меня, что она состоялась. Это было в первые часы 11 октября в укромном месте города.
