Стрельцов говорил потом, что в том составе «Торпедо», когда только вошел, стал играть иначе, чем прежде. Хуже, лучше — он еще не понимал. Но и перестраиваться ему не пришлось. Все необходимые футболу изменения середины шестидесятых произошли внутри Эдуарда сами собой.
Казалось, что он слишком много играет в пас — в этой излишней доброжелательности к партнерам некоторые склонны были видеть неуверенность, нежелание взять игру на себя, чем славен был Стрельцов в молодости. Кому-то он казался нерешительным, но меня, например, удивляло его спокойствие. Я видел в нем взрослого, несколько стесняющегося перед детьми своей жажды футбола, вынужденности отодвинуть этих детей с их игрушками в сторону.
Наверное, все объяснялось прозаичнее и проще. Он не мог еще похвастаться настоящей выносливостью — к нужным физическим кондициям он в течение всего первого круга только подходил.
Но я говорю о впечатлении, которое он производил…
4
То, что оба главных приза советского футбола уехали из столицы СССР, позволяло в следующем сезоне ожидать от задетого самолюбия ведущих московских команд решительных контрдействий.
На повторение успеха тбилисцев никто, конечно, не рассчитывал. Как все и предполагали, Грузия праздновала ожидаемую почти тридцать лет победу в футболе со всей положенной широтой. И сами футболисты-чемпионы готовились к новому турниру с известной обреченностью. Испытав неиспытанное, они теперь никаким призовым местам в турнире не могли бы радоваться, как в момент торжества. А на работу, обязательную для борьбы за сохранение высшего титула, в связи с праздниками времени не оставалось. И оскорбленный в лучших чувствах Качалин подал в отставку.
Кубок, отнятый Масловым у москвичей в первый же год его тренерства в Киеве, должен был бы напугать столичный футбол грядущим наступлением с Украины. Но Кубок — не первенство. И неизвестно еще было, насколько приживется «Дед» в республике, где начальство мнит себя величайшими футбольными знатоками. Мало кто верил, что Виктор Александрович незамедлительно решится на реорганизацию, затрагивающую игроков-любимцев публики и командиров.
Вид у футбольной Москвы в канун сезона шестьдесят пятого был весьма внушителен.
Трудно было предположить, что «Динамо» и «Спартак» переживут еще год без призового места. При таких-то игроках — у «Динамо»: Яшин, Численко, Мудрик, Аничкин, Маслов, Гусаров, Авруцкий, Вшивцев, Парёв, а у «Спартака»: Маслаченко, Логофет, Корнеев, Крутиков, Севидов, Хусаинов, Фалин, Амбарцумян…
Пономарев все-таки ушел в мае из «Динамо». Но туда перебрался поработавший и в Киеве, и в Москве с ЦСКА Вячеслав Соловьев.
Валентин Николаев поступил на службу старшим тренером ЦСКА в середине сезона. В армейском клубе продолжали верить, что вернуть послевоенные позиции они смогут только с тем тренером, кто прошел школу аркадьевской (Борис Андреевич теперь тренировал «Локомотив») «команды лейтенантов». Соловьева сменил партнер Боброва и Федотова, правый в прошлом инсайд Николаев. И стали при Валентине Александровиче третьими. И сохранили состав во главе с Федотовым, Шестернёвым, Борисом Казаковым.
И все же «Торпедо», вернувшему себе Стрельцова, можно было отдать предпочтение перед остальной Москвой в первом круге, пусть и не на все сто процентов оправдывал пока надежды Эдик…
После нулевой ничьей с ЦСКА — Стрельцов не играл в этом матче — удалась серия из шести побед. Начиналась она с победы над одноклубниками из Кутаиси, тоже одержанной без Эдуарда, — два мяча забил Иванов, два — Щербаков и пятый Соловьев. И дальше — в Одессе у СКА, в Донецке у «Шахтера». И очень важную игру у киевлян вырвали — единственный гол забил Владимир Щербаков.
Без Стрельцова сумели выиграть у «Спартака» и со Стрельцовым у московского «Динамо».
Чуть, однако, не подпортили радужную картину тбилисцы, вдруг в Москве вспомнившие про победный характер, — спас Валерий Воронин, забивший со штрафного в обвод стенки за шесть минут до конца игры.
5
…Четвертого июля 1965 года произошло событие, которого в Москве как раз столько и ждали, сколько отсутствовал в футболе Эдуард. Ждали, как только услышали про Пеле. И с той поры мечтали о возможности увидеть бразильца своими глазами — мечта, прямо скажем, для большинства советских людей несбыточная.
И вдруг летом шестьдесят пятого она сбылась — сто с лишним тысяч пробились на лужниковский стадион; всем прочим матч с участием Пеле показали по телевидению под комментарий Озерова.
К чести знаменитого форварда скажем, что он все эти годы только подогревал интерес к себе — играл Пеле все лучше и лучше, документируя международный миф. И одновременно рождая в нашей стране миф встречный и патриотический — чем дольше не было в отечественном футболе Эдуарда Стрельцова, тем больше крепла уверенность, что попади он тогда на чемпионат в Швецию, еще неизвестно, кем бы кто стал в дальнейшем.
Чтобы понять нашу страну — хотя бы отчасти, надо прожить в ней целую жизнь, по возможности непрерывно размышляя о чертах, присущих только ей одной. Но если прожить в ней целую жизнь, никуда за пределы страны не выезжая (что отнюдь не фокус), то сделать второе маловероятно. И охоту к неуютным размышлениям я встречал у немногих, а миллионы, мне кажется, живут по Брежневу: логики не ищут. И взамен находят некоторые удобства, а то и душевное равновесие.
Начнем с того, что матч был товарищеский — и ничего в политическом имидже не решал. Тем более что все равно мы проиграли — точнее, футболисты проиграли, а зрители выиграли. Матч, как я уже докладывал, проводился в Москве — и то, что штрафнику Стрельцову выезды за рубеж были заказаны, никак не влияло на ситуацию. Тем более что через год с небольшим ему и выезд разрешили. Допустим, он еще не доказал всем, что пришел в лучшую форму. Но бразильцы привезли совершенно растренированного Гарринчу, и за пятнадцать минут до конца игры он на поле вышел. Гости не хотели лишать хозяев возможности лицезреть правого края, некогда доставившего сборной СССР множество неприятностей.
Конечно, у нас руководствовались педагогическими соображениями. Как это вчерашний заключенный выйдет в майке с государственным гербом? Что же касается спортивной стороны, то неужели бы рядом с Ивановым он сыграл хуже, чем Баркая или Биба? Банишевский был на девять лет моложе Эдика, но когда Стрельцов заиграл в свою силу, — часто ли восхищались бакинским вундеркиндом?
Ну хорошо: прохлопали из-за собственного идиотизма и ханжества исторический шанс свести на московском поле Пеле со Стрельцовым… А кто мешал вспомнить про Стрельцова-зрителя, сидевшего на трибуне? Понимаю: кинопленки жалко, операторы телевидения чересчур заняты, но хотя бы любительский снимок можно было сделать: Эдуард Стрельцов смотрит из лужниковского яруса на Пеле…
