Екатерина Сушкова - Записки

299

«Дмитревский меня раздосадовал ужасно — писала m-lle Быховец в только что цитированном письме — бандо мое, которое было в крови Лермонтова, он взял, чтоб отдать мне, и потерял его».

Не Васильчикова, а, как свидетельствуют разыскания П. К. Мартьянова, Столыпина. Настоящего отпевания произведено не было: священник и хор только сопровождали тело от квартиры до могилы. Все это произошло 17.VII.1841 г.

Князь А. И. Васильчиков рассказывает об этом эпизоде несколько иначе: «Столыпин и Глебов уехали в Пятигорск, чтобы распорядиться перевозкой тела, а меня с Трубецким оставили при убитом. Наше сидение в поле при трупе Лермонтова продолжалось очень долго, потому что извозчики, следуя примеру храбрости г.г. докторов, тоже отказались один за другим ехать для перевозки тела убитого. Наступила ночь, ливень не прекращался. Вдруг мы услышали дальний топот лошадей по той же тропинке, где лежало тело и, чтобы оттащить его в сторону, хотели его приподнять; от этого движения, как и обыкновенно случается, спертый воздух выступил из груди, но с таким звуком, что нам показалось, что это живой и болезный вздох, и мы несколько минут были уверены, что Лермонтов жив». («Русс. Арх.», 1872, кн. I, стр, 212).