— Но ведь сегодня нет других предложений, а возраст Олега такой, что их вообще уже может не быть, — ответил я. — К тому же, не следует забывать, что Блохин сделал для отечественного футбола, и хотя бы сейчас учитывать его личные пожелания.
Блохина можно было понять. Состав киевского «Динамо»-88 пополнился великолепными игроками сборной страны — форвардом Олегом Протасовым и полузащитником Геннадием Литовченко, переехавшим в Киев из Днепропетровска. Блохин, слишком много просидевший на скамье запасных в сезоне-87, не хотел больше испытывать футбольную судьбу. Его пугала неопределенность своего положения в родной динамовской команде. Это стоило форварду слишком много душевных сил и нервной энергии. А испытать себя в зарубежном профессиональном клубе (пусть даже «заштатном»!) было заманчиво. Почему? Об этом, — надеюсь, вы помните, — я уже спрашивал Олега, и он подробно ответил на подобный вопрос (а коль забыли, советую снова заглянуть на страницу 341 нашей повести).
…Тяжело далось «окно» в Европу нашему популярному форварду. И далеко не всё зависело только от желания спортсмена. История его перехода оказалась весьма поучительна и, пожалуй, вышла далеко за рамки частного случая (если захотите с этой историей ознакомиться, разыщите 21-й номер журнала «Огонёк» за 1988 год, в котором она подробно описана мной в статье «Прецедент»). Хорошо еще, что Блохин в сложные для себя дни встретил не только бюрократические препоны, но и людей, которые словом и делом помогли ему осуществить задуманное. Среди таких надо назвать председателя Госкомспорта СССР М. В. Громова, главного редактора журнала «Огонёк», депутата Верховного Совета Украинской ССР В. А. Коротича, председателя Госкомспорта УССР М. М. Баку, заведующего сектором отдела пропаганды ЦК КП Украины В. С. Пилипенко и других.
…Развязка затянувшейся и малоприятной для Олега истории, начавшейся в январе, наступила 25 марта, когда Блохину в Госкомспорте СССР вручили все необходимые документы по его командировке в Австрию, с профессиональным клубом которой был наконец-то подписан контракт. А двумя днями раньше Блохин заехал проститься к Лобановскому. Сложные у них были отношения все эти годы совместного труда. Впрочем, было бы странным их безоблачное сотрудничество: оба — яркие личности. И каждый со своим характером. Но в минуты такого расставания, как правило, вспоминается только хорошее. А его, начиная с 1974 года, было не так уж и мало: семь золотых чемпионских медалей, пять побед в Кубке СССР, дважды в Кубке кубков, Суперкубок…
— Как вас напутствовал Лобановский? — спросил я Олега, когда он вернулся от тренера.
— Поцеловал. Сказал: «Смотри держи марку!»
Лобановский, пожалуй, как никто другой, понимал Блохина и поддерживал его стремление испытать себя в профессиональном футболе. В мартовские дни, когда иные спортивные руководители то и дело пытались показать, что обеспокоены судьбой Олега и все вдруг заговорили о его трудоустройстве, Валерий Васильевич однажды сказал мне:
— Не об этом надо вести речь. Вопрос должен стоять иначе: почему Блохин, который может поехать за рубеж в общем-то пропагандировать советский футбол, получить там какие-то теоретические и практические знания, почему он до сих пор не выехал? Говорят: «Не престижно, дескать, вторая лига», — спокойно продолжал Лобановский. — Ну и что? Вот вам пример: знаменитый польский футболист Анджей Шармах не так давно стал играть во второй французской лиге и одновременно защищал честь сборной Польши! Убежден, что чем больше советских футболистов будет играть в зарубежных клубах, куда их можно отпускать в 29-30-летнем возрасте, тем выше будет престиж нашего футбола в мире.
Как в воду смотрел! По крайней мере в данном конкретном случае так оно и было. 27 марта (уже на следующий день после своего прилета в Австрию!) вышел Блохин на поле в футболке под привычным для себя одиннадцатым номером. Зрители, до отказа заполнившие стадион «Форвертс», аплодисментами встретили появление советского футболиста на поле. Австрийская пресса, радио, телевидение сделали свое дело, и уже на следующий матч футбольного клуба из Штайера, как свидетельствовали журналисты, «вся Австрия» пыталась попасть на стадион, чтобы увидеть игру «советской звезды футбола». «Форвертс» убедительно обыграл своих соперников, и один из трех мячей забил Блохин, открыв счет своим голам в профессиональном футболе.
— Я чувствовал, что от меня этот гол ждут и мои более молодые партнеры по команде, и тренеры «Форвертса», которые рассчитывали на мой большой опыт форварда, да и зрители, пришедшие на стадион увидеть игру «советской звезды», — рассказывал мне Олег летом, когда приезжал в Киев в свой первый в профессиональном футболе отпуск. — Рад, что оправдал их надежды. Но еще больше меня порадовало и растрогало другое. Представляете, во время третьего для меня матча я заметил на стадионе «своих» болельщиков: австрийские мальчишки пришли на матч с красными флагами! Признаюсь, в первые дни пребывания в Штайере у меня возникали кое-какие проблемы. К примеру, давал себя знать языковой барьер и двухчасовая разница в часовом поясе. Но радушный зритель, внимание прессы, радио, телевидения, доброжелательное отношение партнеров и тренеров клуба здорово мне помогли преодолеть все проблемы. Уже где-то на десятый день жизни в Австрии я их почти не ощущал. Из всех моих «забот» остались лишь две: игра и тренировки. Не кривя душой, признаюсь, что играл, как говорится, в свое удовольствие, — продолжал Олег свой рассказ. — И хоть опекали меня довольно жестко, порой даже грубо нарушая правила, в тринадцати матчах, которые с марта по июнь я провел в футболке «Форвертса», мне все-таки удалось забить пять голов. Хозяева клуба вполне остались мной довольны. Видимо, поэтому контракт и был продлен еще на год. Но уже не просто как с игроком: по контракту я официально стал играющим тренером клуба.
— Как вы провели свой первый отпуск профессионала?
— Прекрасно! Две недели вместе со своими Иринами мы жили у меня на квартире. Гуляли, отдыхали, купались в бассейне, играли в теннис, ездили на экскурсии. Однажды, к великой радости дочурки, побывали на ипподроме, где она даже кормила лошадей сахаром. Два дня провели в Вене, а десять дней дома — в Киеве…
В беседе с Олегом коснулись мы и темы финала VIII чемпионата Европы, на котором сборная СССР стала серебряным призером. Блохин со сложными чувствами наблюдал за играми, проходившими на футбольных полях ФРГ. Он не один год был комсоргом сборной, не раз выводил ее на поле с повязкой капитана, но впервые за последние шестнадцать лет смотрел выступление главной команды страны в крупнейшем международном турнире по телевизору. Мог ли он оказаться в составе нашей команды и вместе с ней разделить радость «серебряного» успеха? Трудно однозначно ответить на этот непростой вопрос. Быть может, и мог. Во всяком случае, некоторые тренеры по футболу, которым я этот вопрос задавал, отвечали на него утвердительно. А сам Блохин вел себя достойно и сдержанно. Никому не высказывал ни обид, ни претензий. Он искренне болел за сборную Советского Союза и от души радовался ее успеху на чемпионате Европы.
