Через 40 минут была объявлена посадка и «неисправный» самолет вылетел в Краснодар. Мы вошли в зал института «Газпереработка», когда президиум собрания, потеряв надежду на наш приезд, уже приступил к работе. Мое появление было встречено дружными аплодисментами. Через час все закончилось. 97 % присутствовавших проголосовали за мое выдвижение кандидатом.
17 июля Краснодарская избирательная комиссия официально зарегистрировала меня кандидатом в депутаты, одним из 21. В тот же день Прокуратура СССР возбудила уголовное дело по факту разглашения государственной тайны от моего имени, но кандидатская карточка мне уже была выдана. Если КГБ имел в виду сорвать регистрацию, то он опять опоздал.
Анализируя причины, побудившие сотрудников института и поддержавших их активистов демократического движения на Кубани выдвинуть кандидатуру опального генерала КГБ, местная партийная печать указывала на слабую работу партийных комитетов с неформалами, нежелание руководства крайкома идти на диалог с коммунистами, имеющими отличные от официальной точки зрения суждения. Таким образом, «Калугин на Кубани, в частности в Краснодаре, — не случайность, а закономерность, — заключал орган крайкома «Политический собеседник», — следствие неповоротливости, консерватизма, спячки и мертвечины во многих партийных организациях, отсутствия политической воли партаппарата».
Читал я эти глубокомысленные рассуждения краснодарских пропагандистов и поражался примитивности их доводов. «Если бы побольше огонька партийцам и боевитости комсомольцам, если бы поживее вертелись аппаратные стулья, если бы… если бы…»
Если бы только от этого зависела сегодня жизнь нашей страны, мы бы по воле многомиллионной армии коммунистов уже давно имели процветающее общество.
Мое знакомство с состоянием дел на Кубани убеждало, что по обилию нерешенных проблем она занимает одно из ведущих мест в стране. Это при трудолюбивом крестьянстве, прославившем край как житницу России, при мощных природных ресурсах и завидных климатических условиях! А сегодня богатейший регион с трудом обеспечивает своих жителей продовольствием, товарами первой необходимости, топливом. Медицинское обслуживание и учреждения культуры находятся в бедственном состоянии. Исключительно остра жилищная проблема. Огромный вред принесло строительство Краснодарского водохранилища ради эфемерного миллиона тонн риса в год. Кубанская земля превращена в испытательный полигон для ядохимикатов, а человек и всякая живность систематически проверяются на химическую стойкость. По онкологическим заболеваниям край лидирует в РСФСР.
Преступления совершаются не только в сфере экологии. Краснодарская мафия снискала международную известность своей дерзостью и размахом операций. По числу случаев хищения государственной собственности Кубань занимала первое место в России.
Общественные эмоции в крае резко обострились в начале 1990 года, когда в различных населенных пунктах в течение недели проходили круглосуточные митинги. Причиной волнений послужила массовая мобилизация воинов запаса, проведенная принудительно, при содействии милиции. Конфликт, к счастью, не получил трагического развития, но не из-за вмешательства в него руководства края и лично И. Полозкова, как пытался представить это местный партаппарат, а благодаря мужеству и солидарности кубанских женщин. В одном из районов они ложились под колеса автомашин, чтобы не допустить вывоза своих сыновей и мужей для участия в братоубийственной войне в Закавказье. Полозков же в те дни предпочел не показываться на виду, отсиживаясь в служебном кабинете, под окнами которого проходил митинг.
Сложная обстановка в регионе в сочетании с неуклонным падением авторитета КПСС и престижа многих ее руководителей привела к заметному оживлению на Кубани движения за реформы и демократизацию партии. Появление новой фигуры, ставшей объектом преследований со стороны союзной верховной власти за критические выступления в печати, послужило как бы консолидирующим началом для местных демократов. Так стартовала наша борьба за депутатство; за полтора месяца мы на частных машинах доброжелателей, специально бравших отпуска и отгулы, наездили тысячи километров, посетили десятки городов и станиц, выступили на сотнях собраний и митингов избирателей.
Команда доверенных лиц, сформировавшаяся главным образом из числа краснодарцев по подсказке местных демократов, оказалась весьма неровной. Некоторые проявляли подлинный энтузиазм и самоотверженность. За несколько часов до встречи с избирателями выезжали на место, расклеивали и раздавали листовки, с мегафоном выходили на рынки и автобусные остановки, объявляя о месте и времени проведения митинга, с утра до поздней ночи крутили баранку на дальних перегонах, питаясь чем попало, иногда только чаем с сухарями в захудалых районных гостиницах, спали часов по пять в сутки.
С первых дней почувствовалось отсутствие четкости и организованности в работе команды. Стали очевидны и громадные усилия местных партийных и советских органов, направленные на срыв нашей кампании. На первых порах, когда краевая власть не воспринимала всерьез «пенсионера, проживающего в Москве» (как меня представили в официальном бюллетене окружной избирательной комиссии), она ограничивалась мелкими пакостями: перепечаткой сообщений центральных газет, из которых следовало, что бывший генерал — ничтожество, развалившее советскую внешнюю контрразведку, публикацией отдельных писем «возмущенных читателей», рекомендациями советским и хозяйственным руководителям не допускать меня на предприятия и в учреждения под предлогом занятости трудящихся на производстве или их «нежелания» встречаться с «предателем». Генеральный директор объединения «Импульс» Арабянц не пустил меня по причине секретности выпускаемой на объединении продукции. Директор института «Промавтоматика» выставил меня за дверь кабинета без объяснений.
Мои первые публичные выступления в Доме культуры «Пашковский» и Доме политпросвещения, горячо встреченные публикой, кажется, заставили краевых аппаратчиков задуматься. Их, по-видимому, насторожил и тот факт, что мои главные соперники — Герой Соцтруда, зампред Агропрома Н. Горовой, начальник Политуправления Северокавказского военного округа генерал-майор В. Сейн, ученый Н. Алешин и некоторые другие, появляясь на митингах одновременно со мной, оставались наедине с десятком избирателей после того, как сотни вслед за моим выступлением покидали зал. УКГБ по Краснодарскому краю также доложило в Москву о неблагополучном ходе избирательной кампании и набираемых Калугиным очках.
