Сергей Мельгунов - Александр I. Сфинкс на троне

Ознакомительная версия.

125

«Голос Минувшего». 1915 г.

Ее книга «Семейная хроника» переведена на русский язык. Гр. Л.А. Ростопчина умерла в июле 1915 г.

Издание, по-видимому, выпущено родственниками, так как отрывки из него были напечатаны гр. В.А. Татищевой (рожд. Нарышкиной) в 1912 г. в «Трудах Яросл. Архив. Комиссии», Кн. III, вып. 3, с оговоркой, что в полном виде записки Н.Ф. Нарышкиной появятся на французском языке. Это издание и появилось, при чем указанные переведенные отрывки в значительной степени не совпадают с изданным подлинником.

«Голос Минувшего».

Напечатано: «Отечественная Война и Русское Общество».

Вошла в сборник А.А. Кизеветтера «Исторические Отклики».

Кстати, нам кажется, что не это было действительной причиной «опалы» Мало ли от кого общество отворачивалось в «нравственной брезгливости»; с этим мало считались у нас во все времена. Причина опалы крылась в том, что Ростопчин не нужен был более Александру, тем более что дворянское общество, восхвалявшее в 1812 г. подвиги Ростопчина, очень быстро отрезвилось от своего патриотического угара и стало поносить Ростопчина, считая, что он виновник убытков, понесенных во время московских пожаров.

«Голос Минувшего».

Напечатано в издании «Отечественная война и русское общество». Там статья эта была как бы вводной частью к заключительному очерку «Правительство и общество после войны» (помещена ниже). В отдельном издании казалось более логичным поместить эту часть в виде заключения к очеркам, посвященным 1812 г.; тем более что в ней характеризуется, хотя и бегло, последний этап деятельности Ростопчина.

Жизнь военная и политические деяния Кутузова-Смоленского. Спб. 1813.

Письмо к Воронцову 28 апреля 1814 г.

«Вест. Евр*. 1867, кн. 2,197.

Так выражался впоследствии Казимирский в письмах к кн. Оболенскому 3 сентября 1859 г.

См., напр., «О пожертвованиях на ярославское ополчение». Щукинский сборник, — VII.

«Конечно, всякий старался соблюсти свои выгоды, — замечает Свербе-ев, — «отдавались люди пожилых лет, не отличного поведения и с телесными недостатками, допускаемыми, как исключения, для этого времени в самых правилах о наборе ополченцев».

Бумаги по «Отеч. Войне» Щукина. III.

Муравьев думает, что Лунин это делает «не из любви к отечеству, а с целью приобрести историческую известность». Зная прямоту Лунина, вряд ли приходится, однако, сомневаться в его искреннем энтузиазме.

См. также вышеприведенные отзывы Рунича и Вигеля в очерке о Ростопчине.

Любопытно, что совершенно аналогичное явление мы, современники второй «великой европейской войны», наблюдали через 100 лет. Так устойчива, в сущности, общественная психология.

Из записок Макарова «0 времени обедов, ужинов и съездов в Москве». Бум. Щук., т. II.

Письмо 19 янв. 1814 г.

Было обнаружено 21 русских и 37 иностранцев.

Насчитано 17.

Вероятно — Поспелов; см. дальше.

«Вольнодумец», тит. совета. Поспелов был посажен в «железе», других отдавали в солдаты.

Волкова знала это от своего двоюродного брата, служившего в московской полиции и отказавшегося от своей доли, равно как московский комендант Спиридонов и Б.А. Голицын.

Любопытно, что других грабителей Ростопчин наказывал весьма строго: напр., дворовый помещика Власова был прогнан 3 раза шпицрутенами через 1000 человек.

Напр., в своей критике русской армии после оставления Москвы. См. выше «Вожди русской армии».

Так выражался Жозеф де Местр в своем донесении 2 июня 1813 г.

Правда, как только в Москву приходит известие о ста днях, здесь сейчас же приостанавливаются с новыми постройками,— таков был страх перед «счастливой звездой» Наполеона.

Интересно сопоставить это свидетельство с показанием современника, которому в 1812 г. было поручено «бывать в обществе и опровергать нелепые слухи и клеветы» на императора («Рус. Арх», 1887, II): «Дворянство громко винило Александра в государственном бедствии (оставление Москвы), так что в разговорах редко кто решался его извинять и оправдывать».

Каховский в письме к Николаю.

Эти экскурсы были в моде в эпоху наполеоновского нашествия, при содействии их Наполеон превращался в апокалипсического ангела бед — Аполлиона и т. д. (напр., у свящ. Левитского).

Между «мистиками» происходит своего рода соревнование во влиянии на Александра: противниками Крюденер приводится специально для откровения Александру ясновидица Мария Кумер.

Ее единственная заслуга в этой области, кажется, заключается в том. что, по мнению историков литературы, роман Крюденер «Valerie» (1803) оказал влияние на содержание первоначального замысла «Дедов» Мицкевича.

Мало того: Грабянка — глава мистического кружка «Новый Израиль» — был даже посажен в крепость, где и умер.

У него к тому же перед этим был еще апоплексический удар.

Правда, официальным расследованиям вообще не приходится давать большой веры, но и решительно нет никаких оснований видеть в Дубовицком какого-то религиозного оригинального мыслителя.

Ознакомительная версия.