9-й американской армии удалось добиться внезапности, и за первые два дня своего наступления она захватила много плацдармов на реке Рур. 25 февраля сильный удар танковых частей с плацдарма у Линниха привел к тому, что прекратилась всякая связь между 12-м корпусом СС на нашем правом фланге и 81-м корпусом в центре. 12-й корпус СС понес большие потери, а 338-я пехотная дивизия, пытавшаяся закрыть брешь, была атакована американскими танками и отброшена назад к Рейну. Командование перебросило учебную танковую дивизию из состава 1-й парашютно-десантной армии к городу Мюнхен-Гладбах, где 1 марта она была атакована крупными силами американцев. Вечером того же дня этот город был оставлен, а попытки контратаковать прорвавшихся американцев во фланг не имели успеха и 2 марта прекратились. 3 марта американские танки возобновили дальнейшее наступление и достигли Рейна южнее Дюссельдорфа.
12-й корпус СС был отброшен противником в полосу обороны 1-й парашютно-десантной армии и перешел в ее подчинение. Тем временем в центре и на левом фланге 5-й танковой армии развернулись тяжелые бои. Вначале попытки американцев продвинуться к Кёльну с плацдарма между Дюреном и Юлихом были отбиты, но 1-я американская армия под командованием генерала Ходжеса продолжала оказывать здесь сильное давление. Наши войска были слишком слабы, чтобы выдержать непрекращавшиеся атаки, и прибывшей танковой группе Байерлейна (в составе 9-й и 11-й танковых дивизий и 3-й гренадерской моторизованной дивизии) пришлось лишь прикрывать наш отход. К 1 марта основные силы 81-го армейского и 58-го танкового корпусов были оттеснены на реку Эрфт.
В первые недели марта обстановка на всем рейнском фронте значительно ухудшилась. 4 марта 1-я американская армия форсировала реку Эрфт и стала стремительно продвигаться к Кёльну. Было ясно, что 5-я танковая армия больше уже не в состоянии оказывать серьезное сопротивление западнее Рейна, а дальнейшее пребывание там может повлечь за собой ее уничтожение. Однако 5 марта из ОКВ был получен приказ, который требовал прочно удерживать занимаемые позиции и запрещал всякую переброску тяжелого вооружения или штабов на другой берег реки. Нам не оставалось ничего другого, кроме как ввести в Кёльн 81-й корпус с тем, чтобы он сделал все от него зависящее. Танковая группа Байерлейна была блокирована на небольшом плацдарме у Дормагена, примерно в 20 км севернее Кёльна, и получила разрешение переправиться через реку в ночь с 5 на 6 марта.
Пока в Кёльне шли уличные бои, 58-й корпус тщетно пытался удержать плацдарм южнее города. К 8 марта сопротивление наших войск западнее Рейна было полностью сломлено, и остатки двух корпусов переправились через Рейн. Из-за бессмысленного приказа Гитлера мы потеряли много орудий и танков, и только благодаря инициативе наших командиров удалось спасти большую группу пехотинцев и некоторое количество тяжелого оружия. Насколько позволяли условия, армия была приведена в порядок и организовала оборону на участке между Дюссельдорфом и рекой Зиг. На наше счастье, в этот период американская авиация не проявляла особой активности.
Тем временем соседние армии также начали отступление. 1-я парашютно-десантная армия была оттеснена к Рейну в район Дуйсбурга, а 15-я армия на нашем левом фланге была вынуждена 9 марта оставить мост у Ремагена. Значение этого факта слишком преувеличивают. Вначале американское командование не предпринимало здесь никаких попыток к развитию успеха, а перебросило на захваченный плацдарм четыре дивизии и приказало на нем закрепиться. Более того, в этот период 9-й американской армии было бы очень легко форсировать Рейн севернее Дюссельдорфа, однако Монтгомери запретил это делать, а Эйзенхауэр поддержал его решение[260]. Безусловно, стратегия союзников в этот период была не на высоте. Их действия были негибкими и сковывались ранее принятыми планами. Вся система обороны на Нижнем Рейне рушилась, но руководители союзных войск не позволили своим подчиненным использовать создавшееся положение для развития успеха. Все должны были ждать, пока Монтгомери не закончит тщательную подготовку к своему наступлению и не будет готов к переправе через реку в соответствии с разработанным планом. Все это дало группе армий «Б» фельдмаршала Моделя некоторую передышку, и агония на Западе затянулась еще на несколько недель.
Иначе обстояло дело в среднем течении Рейна, где благодаря инициативе генералов Брэдли и Паттона союзники быстрее продвигались вперед. Командующий американской группой армий был недоволен строгим контролем Эйзенхауэра и поэтому предоставлял Паттону право действовать самостоятельно.
5 марта 3-я американская армия начала наступление в горах Эйфель и быстро добилась успеха. 7 марта Паттон вышел на Рейн недалеко от Кобленца, а через неделю форсировал Мозель, преодолел горы Хунсрюк и вышел в Пфальц. Его удар совпал по времени с наступлением 7-й американской армии Пэтча против Западного вала между Мозелем и Рейном. Эти две американские армии разгромили нашу 1-ю армию на равнине южнее Майнца; немногие оставшиеся в живых переправились на правый берег Рейна. В ночь с 22 на 23 марта Паттон захватил свой первый плацдарм на правом берегу южнее Майнца.
В этот период 5-я танковая армия готовилась к отражению предстоящего наступления на Рур. Мы предполагали, что противник предпримет двусторонний охват, сочетая форсирование крупными силами Рейна на участке Дуйсбург-Дюссельдорф с ударом с плацдарма у Ремагена. Наша армия оборонялась на фронте Дюссельдорф (включительно) — Зигбург. На правом фланге находился 12-й корпус СС, в центре — 81-й корпус, а на левом фланге оборонялся 58-й танковый корпус. Все наши соединения понесли большие потери, а 12-й корпус СС оставил на той стороне реки почти все свое тяжелое оружие. Поэтому предпринималось все возможное, чтобы восполнить потери в пехоте. Пополнения поступали из расформированного фольксштурма, зенитных и артиллерийских частей. Нам удалось до некоторой степени восполнить понесенные потери, но солдаты нового набора не хотели служить в пехоте и во всяком случае не имели необходимой для пехоты подготовки. Провал Арденнского наступления и вторжение русских в Восточную Германию отрицательно сказались на моральном состоянии солдат и офицеров, хотя большинство из них продолжали с честью выполнять свой долг и сохраняли высокую дисциплину до последних дней боев.
Генерал фон Мантейфель получил приказ принять командование одной из армий на Восточном фронте, а на его место прибыл генерал-полковник Гарпе. Мы старались сделать все возможное, чтобы наилучшим образом использовать двухнедельный перерыв в боевых действиях. Мы пополнили потери, о чем я уже говорил, а также изъяли все оружие в тыловых службах, штабах и подразделениях зенитной артиллерии. В штабах оставляли только несколько пистолетов. Основное внимание было обращено на укрепление обороны нашего правого фланга, так как, по нашим предположениям, противник собирался форсировать Рейн у Дюссельдорфа. Дивизиям 12-го корпуса СС назначались как можно более узкие полосы, а за этими соединениями мы расположили наш резерв — остатки учебной танковой дивизии. Мы уделяли внимание и нашему левому флангу — были все основания ждать здесь удара противника с ремагенского плацдарма. Резерв на этом фланге должна была составить 3-я гренадерская моторизованная дивизия, 15 марта она была выведена из нашего подчинения. При организации обороны нам пришлось отказаться от ее эшелонирования, с тем чтобы разместить все наличные средства на берегу Рейна. Каждый из нас понимал, что на этом водном рубеже нам предоставляется последняя возможность оказать эффективное сопротивление. Основу нашей обороны составляли зенитные орудия малого и среднего калибров, переброшенные из Рура и используемые для стрельбы по наземным целям. Расчеты этих орудий были укомплектованы смелыми артиллеристами. Боеприпасов к ним было вполне достаточно, и в нашей системе огня им отводилась основная роль.
