Ознакомительная версия.
Если концентрация сил имеет такую большую ценность как в наступлении, так и обороне, можно задать вопрос: почему во время войны флоты и армии нельзя держать сосредоточенными в одном месте? Вот ответ: флоты и армии нельзя держать сосредоточенными в одном месте в мирное время, поскольку, когда начинается война, они уже разделены на части; и такое положение дел должно оставаться до тех пор, пока у их командиров не появится возможность сосредоточить их в одном месте. И даже после этого нужно проводить различные менее важные боевые операции, отправлять разведывательные экспедиции при поддержке боевых подразделений и частей, выявлять местонахождение и передвижения противника, решать тактические и логистические трудности в плане переброски больших сил, особенно по суше, – все это влечет за собой необходимость деления больших вооруженных сил на части в течение очень значительных промежутков времени. Период сразу же после начала войны, вероятно, самый решающий, потому что те вооруженные силы, которые соберутся вместе быстрее, могут получить большие преимущества при нападении на части вражеских вооруженных сил, прежде чем те смогут соединиться вместе. Важными примерами этого были действия британского флота во времена Нельсона, который вел наблюдения за крупными французскими морскими портами – Брестом, Рошфором и Тулоном – и не давал французским кораблям выходить из портов, чтобы составить большой флот, который мог бы потом войти в Ла-Манш, прикрывая силы вторжения. Другой важный пример имел место в начале войны в 1870 г., когда пруссаки, сосредоточив свои силы быстрее французов, сумели помешать Мак-Магону и Базену соединиться, а затем разгромили каждого по отдельности.
На море, после того как флот уже собрался в одном месте, кораблям не так трудно держаться вместе при перемещении с одного места на другое, как частям и соединениям армии, потому что на море нет дорог, как на суше, и поэтому флоты не ограничены определенными маршрутами, как армии. К тому же флот может везти с собой продовольствие, и в основном на самих боевых кораблях; тогда как армейские припасы и снаряжение следуют в отдельных вагонах, занимают много места и нуждаются в охране. Дополнительные трудности, связанные с армиями, состоят в том, что армия воюет в том направлении, в каком смотрят и идут солдаты; к тому же боевые порядки, в которых они воюют, в настоящее время имеют очень большую протяженность по причине большого числа воюющих людей; и колонны, в которых они шагают, настолько длинны, что армия на марше идет не одной длинной колонной, а несколькими. Если эти колонны могут передвигаться по дорогам, расположенным так близко, что колонны находятся друг от друга на расстоянии, дающем возможность оказать при необходимости помощь друг другу, и все же настолько далеко друг от друга, что в случае необходимости колонны можно развернуть (то есть образовать линию фронта), то опасность от такого разделения невелика. Но если, как часто бывает, расположение и направления дорог и характер местности между ними таковы, что колонны оказываются отделенными друг от друга на большие расстояния, тогда существует опасность того, что одна колонна может подвергнуться нападению, когда другие не могут прийти к ней на помощь.
Та же самая разница между поверхностью моря и поверхностью суши касается и путей отступления, что всегда представляет собой один из источников тревог командующего. На море или в воздухе потерпевший поражение флот может отступить почти в любом направлении; но на суше разгромленная армия может отступать, сохраняя порядок, только по определенным дорогам. К тому же линия коммуникаций армии с ее базой, по которой она получает снабжение, может идти в неблагоприятном направлении от центра расположения армии, и в этом случае у армии может не быть возможности отступать вдоль линий коммуникаций в случае поражения. Линия коммуникаций может даже идти приблизительно параллельно линии фронта и, значит, приблизительно перпендикулярно направлению, в котором армия может оказаться вынужденной отступать. Неблагоприятные условия могут возникнуть на море в дневное время, так как победивший вражеский флот может даже встать между побежденным флотом и его базой, как, по-видимому, сделал британский флот в конце Ютландского сражения. Но с наступлением ночи даже побежденный флот, если у него не слишком большие повреждения, может обойти корабли противника и вернуться на свою базу, как это сделали немцы после Ютландского сражения (это было возможно до изобретения радаров. – Ред.).
Один из любопытных и интересных моментов, связанных с войной, – это то, как были в фаворе то оборонительные, то наступательные действия благодаря последовательным усовершенствованиям технических средств и методов. Казалось, шло соревнование между наступательными и оборонительными действиями в войне, аналогичное соревнованию между пушками и броней. Как правило, усовершенствования для обороны следовали за усовершенствованиями для наступления, как изобретение щита шло за изобретением дубинки и копья, а изобретение брони для кораблей – за производством пушек, которые могли своими снарядами пробивать незащищенную броню корабли. То, что так должно было быть, неудивительно и является всего лишь одним из тысяч примеров склонности людей не принимать мер предосторожности до тех пор, пока суровый жизненный опыт не научит их это делать.
Мы едва ли можем представить себе войну или даже драку между двумя людьми, в ходе которых большую часть времени одна сторона не предпринимает наступлений, а другая – не занимает оборону, хотя обе они чередуют свои действия. Когда в оружии происходило какое-либо усовершенствование, оно, естественно, способствовало наступательным действиям. Аналогично, когда происходило какое-либо усовершенствование в таких приспособлениях, как щит, броня или подводные мины, то оно в первую очередь предназначалось для обороны. Тем не менее каждое усовершенствование оружия, скажем мушкета, давало огромное преимущество в обороне, потому что оно давало возможность обороняющимся применять более мощный обстрел нападающих; а каждое усовершенствование средств и методов ведения обороны использовалось нападавшими. Например, дикари используют щиты при нападениях, а линкоры даже в самой рискованной атаке носят на своих бортах толстую броню.
Дискуссия о том, каковы самые действенные мероприятия на войне, оборонительные или наступательные, длится больше пяти тысяч лет. Разумеется, многое можно сказать в пользу и тех и других. Вот самые важные соображения: обороняющиеся могут выбирать себе позицию, защитить себя бастионами, подводными минами и (находясь в состоянии относительного покоя и защищенности) использовать свое оружие с большей точностью, чем наступающие силы, которые большую часть времени должны двигаться вперед и быть уязвимыми; тогда как у наступающих есть то преимущество, что они могут сами выбирать время, способ и место нападения и поэтому составить план заранее и подготовиться к его осуществлению. В добавление к этому сам факт движения с целью нападения дает бойцам огромный моральный стимул и укрепляет силу духа. Один из любопытных фактов последней войны: хотя обе противоборствовавших стороны, особенно немцы, постоянно пытались наступать, война в каком-то смысле носила более оборонительный характер с обеих сторон, чем любая война в недалеком прошлом, потому что большая часть вооруженных сил обеих сторон в течение большей части войны оказалась в окопах. В связи с этим интересно вот что: в своей книге «О современной войне» Бернхарди заявил, что в войне в Центральной Европе такие условия «едва ли вероятны».
Ознакомительная версия.
