И дело здесь не в пережитках коммунистического тоталитаризма, как это иногда изображают. Надо учитывать и свойственную мусульманскому обществу традицию уважения верховного правителя. Но для Афганистана в конце 70-х в начале 80-х гг. беда усугублялась тем, что там подняли оружие не только те, кто выступал против нежизненной, «плохой революции», а в первую очередь силы, которые стремились задушить и сделать невозможными любые преобразования в стране, оставляя народ в отсталости и угнетении. Эти люди и теперь не расстаются с оружием.
Главная цель последних состояла в том, чтобы расправиться с прогрессивными силами, стремящимися действительно изменить жизнь народа к лучшему. Конечно, это было внутренним делом Афганистана. Но для Советского Союза не только с точки зрения справедливости и солидарности, но и с позиций геополитических интересов было небезразлично какие силы победят в этой борьбе. Победа одних означали наличие дружественного государства, спокойствие и мир на наших южных границах, а победа других — возникновение серьезной угрозы.
Дело осложнялось вмешательством и стремлением к проникновению в этот регион других государств и прежде всего США. Это теперь подтверждено многочисленными документами и фактами. Вот совсем недавнее признание 3. Бжезинского: «После поражения Советского Союза и в холодной войне и его последующего распада Соединенные Штаты впервые получили возможность внедрить свое политическое присутствие в новых постсоветских республиках Евразии до границ Китая, а также господствовать в регионе Персидского залива на южных окраинах Евразии»[85].
По сообщению «Независимой газеты» (11.06.94 г.) Бжезинский считает, что для США «…Главной целью реалистической и долгосрочной большой стратегии должна быть консолидация геополитического плюрализма в пределах бывшего Советского Союза». Понимая под этим множество самостоятельных и никак не интегрированных постсоветских государств на территории СНГ. Он же предлагает американскому правительству не допустить объединения с Россией Украины и Белоруссии, договориться с Китаем о разделе сфер влияния в Среднеазиатском регионе. Из этого следует, что американцы должны сделать все для того, чтобы ограничить влияние России в Среднеазиатском регионе и установить свое безраздельное влияние.
Влиятельные круги США теперь открыто провозглашают цели, которые они стремились еще как-то маскировать в конце 70-х в начале 80-х годов, больше разглагольствуя тогда о защите «свободы и прав человека» в Афганистане. Подобные цели подтверждаются и официальной стратегией национальной безопасности США. Пусть читатель сам решает кому верить: официально провозглашенной и практически осуществляемой политике США и других стран, расположенных на южных подступах бывшего СССР и теперь СНГ, или тем политическим деятелям и журналистам, которые говорили и продолжают твердить, что никто нам на юге не угрожал, не угрожает и все разговоры об опасности просто придуманы.
Мог ли Советский Союз в этих условиях никак не реагировать на то, что происходило в Афганистане? Для любого, уважающего свои интересы государства, как и СССР, это было бы противоестественно и безответственно. Даже, если бы советское руководство отказалось от всякого вмешательства в афганские дела, в конечном счете все равно не удалось бы уклониться от опасности, назревавшей на юге страны. Во всяком случае потребовались бы крупные меры и большие дополнительные расходы для укрепления обороны на этом направлении, не говоря уже об угрозе дестабилизации внутренней обстановки в Среднеазиатских республиках.
Что бы там не говорили, но царская Россия и Советский Союз по существу не были империей в ее общепринятом классическом понимании. Были, конечно, и угнетение и притеснения, насильственное крещение и руссификация. Но многие народы действительно присоединились к России добровольно и они не только не были колониями, но по ряду вопросов находились в лучшем положении, чем население центральных районов России («метрополии»), а в рамках Советского Союза и в примерно одинаковом положении. Во всяком случае Россия не обращалась с другими народами в составе своей империи, как Англия, Франция или Бельгия со своими колониями. В отличие от индейцев в Америке, в России, а затем в СССР не один маленький народ не прекратил своего существования. Даже Россия не была сплошь унитарным государством. Бухара, Польша или Финляндия имели статус, существенно отличающийся от обычных губерний.
Если сейчас начинать осуждать присоединение Северного Кавказа, Сибири и других земель, то можно дойти до абсурда и отказываться от Тверского, Рязанского княжеств и вообще оставаться в одной лишь Московии, которую тоже начинают уже делить на зоны влияния. Но исторически на месте старой России сложилось и существовало Советское государство со своими государственными интересами. И независимо от того, являлся ли Советский Союз империей или нет, объективно существовали и существуют законы государственности и геополитической устойчивости великих держав.
Это геополитическое положение требуют достижения и закрепления на определенных естественных рубежах, предупреждения и снятия угроз и обеспечения безопасности государства. Если это не обеспечивается, крупное, многонациональное государство начинает терять свою устойчивость. Например, когда к началу XIX в. практически все Закавказские страны присоединились к России, а Северный Кавказ оставался не покоренным, нужно было отказываться от всего Закавказья или присоединять и Северный Кавказ.
Как США не мыслят свое геополитическое положение без Панамского канала и Гавайских островов, так и Россия даже при более скромных потребностях не может существовать, как полноценная держава без выходов к Балтийскому и Черному морям. Несомненным является и то, что постсоветское пространство было и остается зоной жизненных российских интересов.
Можно о них умалчивать, маскировать более удобными и обтекаемыми выражениями. Но от этого они объективно не перестанут существовать, как и обратное геополитическое притяжение других республик к России, о чем постоянно и очень убедительно говорит президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. И президент Кыргызстана Аскар Акаев со всей определенностью заявил: «Мы сообщающиеся сосуды и настолько переплетены различными связями, что по-живому «не разрубишь». Кыргызстан обречен идти в фарватере России. Смотрите, ведь вся наша промышленность на 100 % зависит от России… Россия ледокол. Не пойдешь в ее фарватере, льды раздавят»[86].
