МИГ упал в лесу на Владимирщине, ушел под березу. Гагарина опознали по клоку летной куртки с окровавленными документами. Те, кто пришел на место гибели, взяли с собой горькую память – кусочки оплавленного самолетного металла. Есть такой тяжелый осколок и у меня.
Самолет пробил подземные воды, возникло маленькое круглое озерко – несколько метров в диаметре. Много лет по срезанным березам можно было увидеть, как падал самолет. Почти вертикально…
За три дня до гибели его видел брат Борис. «А 27-го я иду по улице, возле меня машина останавливается, слышу: «Боря, Юра погиб». Я не поверил и до сих пор не верю».
Братья Борис и Валентин присутствовали при кремации. Больше никого не пустили. Отец на похороны не поехал. «Что я там на ящик закрытый буду смот
реть?» С горя он почти ослеп, стал плохо слышать. В августе 1973 года его похоронили в городе, названном фамилией, которую он, отец, дал своему великому сыну. Мать стойко переносила огромное горе. Приветливая, умная женщина.
В октябре 1969 года с группой поэтов я побывал в небольшом городке с темными деревянными домиками, с наличниками на окнах. Смоленщина дала России и миру немало замечательных людей, но одно имя особенно прославило этот край. Город Гагарин… В гостинице мест, как всегда, не оказалось, и я ночевал у Бориса Алексеевича Гагарина. Он рассказывал, как они росли с Юрой, разница у них в возрасте небольшая, и из всех детей Гагариных Борис и Юрий были в детстве ближе друг к другу. Война, оккупация. Один немец даже пытался их задушить за то, что они играли «в Чапаева». Юра любил вспоминать, как они вредили фашистам… Голодные годы после войны.
«Какое тяжелое было детство! – говорит Борис.- Отец-инвалид, нас четверо у матери. Юра отцу плотничать помогал. Не то что хлеба – крапивы не было. После шестого класса уехал он в ремеслуху, а ведь отличником шел. В доме есть нечего, а обучение тогда платное было. Разве американские космонавты прошли сквозь такое?»
Я тоже подумал об этом, и как правильно, что именно такой парень, с таким детством первым полетел в космос! И не князья Гагарины, члены ордена иезуитов и государственные сановники, а простые русские люди Анна Тимофеевна и Алексей Иванович были его родителями. Я бывал у них в гостях, в их маленьком домике, построенном после Юриного полета,- две комнаты и веранда. Со всех стен смотрит сын. Вот его известный снимок с голубем в руках, вот он и Герман Титов. Во второй, крохотной смежной комнате, в которой обычно жил Юрий Алексеевич, большой его портрет во всю стену, написанный местным художником по фотографии из «Огонька» – Гагарин в белом кителе, без фуражки.
Он очень похож на мать. Мы сидим за столом, и я подолгу смотрю на Тимофеевну- брови, рот, улыбка у Юры от нее.
Алексей Иванович перед тостом говорит: «Прошу
принять участие». Юрина рюмка стоит нетронутой. Он бы сказал сейчас: «По капочке зверобойчику!» И мы бы спели шуточно переиначенную космонавтами известную песню»:
Я верю, друзья, что пройдет много лет, И мир позабудет про наши труды, И в виде обломков различных ракет Останутся наши следы!
И еще:
Мы кончили работу, И нам пора в дорогу, Пускай теперь охрипнет Товарищ Левитан!
Племянница космонавта Наташа Гагарина вспоминает, как спрашивала: «Дядя Юра, а на солнце жарко?» – «Жарко». – «Стоять нельзя?» – «Нельзя». – «А сесть можно?»- – «Ошпаришься!»
Все тут напоминает о нем. В этой школе он учился, а потом выступал перед выпускниками, здесь принимал избирателей, здесь навечно зачислен в списки рабочих завода…
Добрую память оставил о себе Гагарин как депутат Верховного Совета СССР. Стольким людям он помог! К нему шли. У него все были друзья – весь мир. Конечно, и возможности особые. Ни один министр не мог отказать Гагарину.
Все, что здесь построено нового,- говорили мне его земляки,- всем этим мы обязаны Юрию Алексеевичу. Школу новую, спортивный зал отгрохали, гостиницу начали возводить, дороги… Французы молочный завод нам построили – уважение к первому в мире космонавту. Все мы очень его любили.
Тимофеевна повела нас из дому в избу напротив, где родился и вырос Юрий Алексеевич. Здесь должен открыться музей. Но изба стояла совсем пустая.
Некому заняться музеем,- сказала Анна Тимофеевна. – Спасибо, детки, что вы приехали, не забываете. Был Юра живой, все приезжали, все было…
Признаться, сердце облилось кровью, когда я услышал эти слова и увидел мать первого космонавта с ключами в руках. Я написал письмо первому секретарю ЦК ВЛКСМ Е. М. Тяжельникову: «… В горо
де, носящем имя величайшего нашего национального героя, мало пока еще сделано для увековечивания его памяти. Не открыт музей- некому всерьез поработать над сбором экспонатов. Больше всех сердце болит об этом у матери, Анны Тимофеевны Гагариной,- она-то и занимается будущим музеем. Показала нам пустую избу без единого экспоната. А ведь эту избу, где родился и вырос Гагарин, можно сделать местом всемирного паломничества в хорошем смысле слова, чтобы весь мир приезжал и смотрел, как мы за полвека от лаптей до космоса выросли!
Надо бы помочь в доведении до конца тех хороших гжатских мероприятий по благоустройству города (строительство новой гостиницы, приведение в порядок улиц, центра города и т. д.), которые начал Юрий Алексеевич как депутат Верховного Совета и которые сейчас почему-то законсервированы…
Мне кажется, за это должен взяться наш Ленинский комсомол, ибо Юра был лучшим из его сыновей…»
Надо сказать, что Е. М. Тяжельников принял срочные и действенные меры, и вскоре я с радостью прочитал в «Правде» заметку об открытии мемориального музея Ю. А. Гагарина на его родине.
А в июле 1972 года я побывал там вместе с Е. М. Тяжельниковым. В городе Гагарина работал первый студенческий строительный отряд, и ребята очень гордились, что трудятся именно здесь. Мы встретились с Анной Тимофеевной, посмотрели открывшийся музей. Он пока еще маленький – всего две комнаты. Школьные похвальные грамоты, форма ремесленного училища, полковничий мундир со Звездой Героя, красная земля с места гибели… Экскурсию ведет племянница Юрия Алексеевича Тамара. Она очень трогательно рассказывает о своем знаменитом родственнике. Странно подумать, но Гагарин был бы сейчас дедом: у племянников есть дети. А Тимофеевна уже прабабка, но держится бодро. Когда я послал ей на память «Минуту молчания», любовно изданную «Молодой гвардией», мне пришел конверт с таким обратным адресом:
«г. Гагарин, ул. Гагарина, ГАГАРИНА А. Т.»
«Дорогой Феликс Иванович! – писала Анна Тимофеевна.- Получила Вашу книгу. Большое Вам за нее спасибо. Спасибо, что не забываете моего дорогого сыночка Юрочку. Мне очень тяжело, но то, что Вы его не забываете, это очень приятно и хорошо».
