Ознакомительная версия.
Нам с детства вдалбливали в мозги «гнет», «недовольство масс» и «стихийные выступления»; мы привыкли и верим. Но все ж задумайтесь! Война длится уже год, ничего шокирующе нового в ней нет. Война справедливая: на нас напали. Экономика страны в порядке, «гнет» не увеличился… И вдруг – забастовка всей столицы, причем одновременно!
В 1941–1942 годах страна попала в неизмеримо более страшную беду. Для «недовольства масс» причин было множество! Однако грянули ли тогда забастовки, демонстрации, бунты? Нет!
А почему?
Потому что Сталин перед войной смог вычистить вражескую «пятую колонну» – провокаторов, шпионов, террористов. Организовывать стихийный бунт стало попросту некому. Подробности этого мы еще обсудим.
А Николай не смог…
Чтобы разом поднять на стачку сотни предприятий, нужны сотни умелых агитаторов и куча денег. Гапоном прикрылись, но от его имени наверняка работали профессионалы из японского Генштаба и других разведок. Поразительную скорость и четкость обрушения иначе не объяснить.
Забастовщики требовали ввести свободу слова и печати, 8-часовой рабочий день, «нормальную» зарплату (что имелось в виду, неизвестно), свободу борьбы труда с капиталом (тоже неясно, как это) – вроде все красиво. Но во время войны это означало неминуемое поражение…
Да, чуть не забыл: требовали также прекращения войны. Напомню снова: Япония на нас напала, мы защищались. Прекратить войну можно было лишь одним способом: сдаться.
Хорошие требования?
С такими пунктами петиции 9 января гапоновцы пошли на Дворцовую площадь.
Напряжение усугубляла одна странность. 6-го числа Николай II участвовал в Крещенском водосвятии на льду Невы. Одна из салютовавших пушек вместо холостого залпа шмальнула в его сторону картечью. Никто не погиб, но был ранен городовой по фамилии Романов.
Боевой снаряд попал в столь ответственное орудие… Ранен не кто-нибудь, а Романов… Это воля Божья!
Так думал народ. Думаю так и я. Подменить снаряд заговорщики могли; но городовой Романов – это уже знак свыше. Государю следовало очень серьезно проанализировать ситуацию.
Сделал ли он это? Не знаю. В дневнике он в этот день записал следующее:
«В 10 пошел в залы здороваться с войсками. До 11 час. тронулись к церкви. Служба продолжалась полтора часа. Вышли к Иордани в пальто. Во время салюта одно из орудий моей 1-й конной батареи выстрелило картечью с Васильев. остр. и обдало ею ближайшую к Иордани местность и часть дворца. Один городовой был ранен. На помосте нашли несколько пуль; знамя Морского корпуса было пробито.
После завтрака принимали послов и посланников в Золотой гостиной. В 4 часа уехали в Царское. Погулял. Занимался. Обедали вдвоем и легли спать рано».[58]
Удивительное благодушие! Царь вправду не придал значения этому «пустяку» или имел железные нервы? Увы, скорее первое… В тот же день Николай II уехал в Царское Село (где обычно и жил).
А народ пребывал в мистическом, взвинченном состоянии.
Из записки прокурора Петербургской судебной палаты министру юстиции (4–9 января 1905 г.):
Названный священник приобрел чрезвычайное значение в глазах народа. Большинство считает его пророком, явившимся от Бога для защиты рабочего люда. К этому уже прибавляются легенды о его неуязвимости, неуловимости и т. п. Женщины говорят о нем со слезами на глазах. Опираясь на религиозность огромного большинства рабочих, Гапон увлек всю массу фабричных и ремесленников, так что в настоящее время в движении участвует около 200 000 человек. Использовав именно эту сторону нравственной силы русского простолюдина, Гапон, по выражению одного лица, „дал пощечину“ революционерам, которые потеряли всякое значение в этих волнениях, издав всего 3 прокламации в незначительном количестве».[59]
Гапон знал о неприемлемости петиции. Рисковал он лично, а потому, надо полагать, сам пребывал в религиозном экстазе, ощущал себя кем-то вроде Бога. Может, даже верил в свое бессмертие.
Деталька. Гапон вспоминал: «Я подумал, что хорошо было бы придать всей демонстрации религиозный характер, и немедленно послал нескольких рабочих в ближайшую церковь за хоругвями и образами, но там отказались дать нам их. Тогда я послал 100 человек взять их силой».[60]
Мило, да? Грабеж храма, святотатство… А ведь это священник, выпускник Духовной академии! Еще один показатель деградации официальной Церкви: ее в грош не ставили даже свои.
9-го числа массы рабочих потекли с окраин к Зимнему дворцу. Войска останавливали их в разных районах, вели огонь. Есть сведения, что стрельбу зачастую начинали террористы из толпы рабочих, солдаты лишь отвечали.
Погибло около двухсот человек, тысяча ранена. Агитаторы, естественно, завышали количество жертв в десятки раз. Но в любом случае беспорядки и пальба в столице – это ЧП исключительного масштаба, крайне тревожный сигнал.
Как на это прореагировал Николай? Читаем его дневник от 9 января: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама́ приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама́ осталась у нас на ночь».[61]
Расстрел, завтрак и прогулка – через запятую… О чем думал этот «хозяин земли Русской»???
Пролитая кровь запустила цепную реакцию по всей стране.
Вкратце дальнейшие события:
4 февраля – эсер Каляев убил московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (дядю Николая II).
25 февраля – японцы заняли Мукден.
17 апреля – издан указ о веротерпимости, предоставлявший всякому совершеннолетнему русскому подданному право исповедовать любое христианское вероучение, отдававший старообрядцам и сектантам их молитвенные дома. Первая слабина царя.
14 мая – Балтийская эскадра, обогнув Африку, наконец достигла Японии, но в Цусимском проливе ее заметил противник. Два дня длился бой, нас разбили. Японцы обрели полное господство на море. Так называемое «русское общество» ликовало.
Впрочем, наши сухопутные войска окрепли, их снабжение и пополнение наладилось, японцы же выдыхались. После Мукдена они перестали пытаться наступать. Победа России становилась все реальнее.
И потому некие силы возобновили «стихийный бунт народа»:
10–13 июня – восстание в Лодзи (баррикады, стрельба, 150 убитых).
12 июня – всеобщая забастовка в Одессе.
14 июня – взбунтовался черноморский броненосец «Потемкин» (24 июня сдался румынским властям). Дальневосточная и Балтийская эскадры уже уничтожены японцами; очередь за последним русским флотом – Черноморским…
Кому выгодно устранять чужие флоты, то есть своих конкурентов? Главной морской державе – Британии. В бунте «Потемкина» несомненен английский след.
28 июня – террористом-эсером убит московский градоначальник граф П. П. Шувалов.
6 августа – царь учредил Государственную думу, первый русский парламент. Законы писать она не могла, была лишь совещательным органом, но все равно монархия становилась конституционной. Означало это не что иное, как слабость царя, и, разумеется, лишь разожгло аппетиты «ниспровергателей». «Дай им палец – они отхватят всю руку».
Следующей уступкой Николая II стало то, что он:
23 августа – подписал мир с Японией. Мы утратили небольшие территории, но японцы получили гораздо меньше, чем хотели. Либералы, конечно, раструбили это как «позорное поражение России».
Между тем Россия была вынуждена окончить войну только из-за плотно организованных революционных событий. Иначе мы неминуемо победили бы! Николай II дал слабину и показал заговорщикам: можно продолжать…
Они сделали небольшую паузу и продолжили.
Осенью по всей стране начались грандиозные забастовки. Встали даже железные дороги и средства связи (почта, телефон). Действия были так четко согласованы, что говорить об их «стихийности»… ну не смешите меня!
В результате:
17 октября – Николай II издал Манифест, провозглашавший свободу совести, слова, собраний и союзов. И Дума стала законодательной.
Царь подтвердил свою слабость. После Манифеста волнения усилились, как и следовало ожидать.
26 октября – восстание в Кронштадте.
11–16 ноября – Севастопольское восстание, лейтенант П. П. Шмидт два дня командовал изменившим присяге крейсером «Очаков». Цель двух этих акций – добить Балтийский и Черноморский флоты.
Декабрь – целая серия вооруженных восстаний.
За 1905–1907 годы в революционном бардаке погибло около 9 тысяч человек (думаю, цифра занижена, реальная минимум 20 тысяч). С февраля 1905 по май 1906 года только террористы убили 1273 человека.[62] Все это результат мягкотелости Николая II.
Не знаю, сделал ли Коба уже тогда вывод из происходящего. Но я на его месте уяснил бы: для блага страны царь порой вынужден быть жестким.
Ознакомительная версия.
