Ознакомительная версия.
Затем мы пересекли бывшую Чехословакию, ставшую протекторатом Германии. Внизу проплывала уже не монотонная польская равнина. Под крылом простиралась сильно пересеченная местность. Плодородные равнины по берегам чистых рек окружали поросшие лесом горные вершины. Я понял, что мы пролетим прямо над Веной. Вскоре старая столица империи появилась и заскользила под крыльями нашего самолета. Затем настала очередь альпийских виадуков Земмеринга, проплыла зеленеющая Штирия, Граи, со своим гордым замком. К полудню мы пересекли Хорватию, и через некоторое время я заметил вдали отблеск солнечных лучей на поверхности моря. Вот и Пола, теперь военно-морская база Италии, а когда-то, подумал я с грустью, до Сен-Жерменского договора все это побережье принадлежало Австро-Венгерской монархии. Адриатическое море было невыразимой голубизны, просто великолепно. Мы достигли итальянской территории; под нашим левым крылом промелькнула Алькона, затем мы поднялись, чтобы перелететь Апеннины. Лишь только мы их миновали, нам пришлось снизиться до 300 метров: воздушное пространство севернее Рима находилось под контролем истребителей союзников.
И вот наконец Вечный город со своими семью холмами, Колизеем и площадью Святого Петра. Самолет начал снижаться и скоро приземлился на аэродроме почти на границе города. Было полвторого – за пять с половиной часов мы пролетели почти 1500 километров.
Черт возьми, какая жара! Настоящее пекло. Выйдя из самолета, я инстинктивно хотел снять меховой комбинезон и только в последний момент вспомнил, что еще не получил формы Люфтваффе. Офицер войск СС в качестве адъютанта генерала аэромобильной дивизии – это заинтриговало бы многих. Мне пришлось обливаться потом. В течение двух или трех последующих часов я чувствовал себя мучеником. Даже поездка в открытом автомобиле не освежила меня.
Мы прибыли в Фраскати – маленький прелестный, типично итальянский городок, в котором фельдмаршал Кессельринг расположил главный штаб немецких войск в Италии.
12 мая 1943 года война в Африке закончилась полной победой союзников. Итало-германский экспедиционный корпус, одержавший в начале войны столько блестящих побед, больше не существовал. Основной причиной его поражения была неспособность морских и воздушных сил Оси обеспечить доставку необходимого пополнения и снаряжения. Десятого июля союзным войскам удалось в первый раз вступить на территорию Европы – они высадились на Сицилии. Немецкие и итальянские войска дрались с англо-американцами за каждую пядь земли. Несколько недель они вели ожесточенные бои за обладание небольшой деревушкой Кафалу, на северном побережье Сицилии.
Такова была в общих чертах ситуация на фронте в день нашего прибытия в Рим. В тот же вечер генерал Штудент привел меня, в качестве адъютанта, к маршалу Кессельрингу, который пригласил нас на обед. Между тем мне удалось раздобыть колониальную форму офицера-десантника, и я наконец смог снять меховой комбинезон, прямо скажем, немного неуместный в этой жаре. После обеда, когда мы пили кофе, один офицер из окружения маршала рассказал, как он спросил у итальянского генерала, знает ли тот место, где содержится интернированный дуче. Конечно, я насторожил уши. Генерал якобы дал честное слово, что ни он сам, ни кто-либо из руководства итальянской армии не имеют об этом ни малейшего понятия. Как всегда, импульсивный, я не смог сдержаться и заметил:
– Остается узнать, можно ли верить этому заявлению. Однако маршал Кессельринг, который сидел сзади, казалось, не очень оценил этот комментарий.
– Лично я, – сказал он гневным тоном, – абсолютно ему верю! У меня нет никаких оснований сомневаться в честном слове итальянского генерала. Вам, капитан Скорцени, я советую впредь поступать аналогично!
Мне кажется, я даже покраснел. Во всяком случае, я твердо решил в дальнейшем быть более одержанным в своих суждениях и до конца вечера больше не открыл рта.
На следующий день начали прибывать самолеты с парашютистами генерала Штудента. На третий день прилетели и мои люди. Они расположились в казармах недалеко от аэродрома Пратика-ди-Маре. Я встретился с ними и предупредил, что, возможно, нам предстоит вскоре важная операция. Я попросил быть в полной готовности, чтобы я в любой момент рассчитывал на их боеготовность.
Затем я вернулся в Фраскати, забрав с собой Радля. Только когда мы оказались в моей комнате, я посвятил его в суть возложенной на нас миссии. Он, казалось, был искренне взволнован и горд, что я получил приказ от самого фюрера. Мы сразу сошлись в мнении, что будет очень трудно найти местопребывание Муссолини. Что касается нашей задачи, то есть освобождения самого дуче как такового, мы решили о ней пока не думать, так как час «Ч» казался еще не близок.
К счастью, я смог запомнить среди сотен имен, названных Гиммлером, два самых важных: Капплер и Дольман. Капплер был представителем гестапо в Италии, у него в подчинении была организация, в любой момент готовая нам помочь. Дольман, который жил ухе достаточно долго в Риме, имел прекрасные связи во влиятельных кругах. По совету рейхсфюрера СС мы – генерал Штудент и я – вступили в контакт с этими людьми, посвятили их в цели миссии и попросили помощи в наших поисках.
Во-первых, мы узнали, что по итальянской столице ходят различные слухи, в том числе самые фантастические. Одни говорят о самоубийстве Муссолини, другие – о серьезной болезни, третьи утверждают, что дуче находится в доме отдыха. Нам удалось, однако, установить, что в полдень 25 июля дуче отправился на аудиенцию к королю. С этого момента его больше никто не видел. Следовательно, он был арестован в самом дворце.
Первое более или менее точное сообщение мы получили совершенно случайно. Среди итальянских чиновников, с которыми общался Капплер, был офицер корпуса карабинеров, остававшийся в глубине души приверженцем фашистского режима. В одной из бесед этот человек проронил ценные сведения: вроде бы дуче был перевезен на санитарной машине из королевского дворца в казармы карабинеров в Риме. Наше расследование подтвердило эту информацию. Мы, кроме того, узнали, в какой части здания и на каком этаже содержался пленник. К сожалению, после ареста прошло уже больше десяти дней и, вероятно, Муссолини уже был перевезен в другое место.
Еще три недели мы безрезультатно пытались открыть место, где Бадольо прятал бывшего главу фашистского правительства. Ничего, никакого следа, не было даже намека – до того дня, когда к нам на помощь пришел его величество случай.
В одном римском ресторанчике мы познакомились с одним торговцем фруктами, который время от времени наезжал к своим клиентам в Террачину, небольшой городок на берегу залива Гаэта. У его лучшего клиента в этом городке был слуга, имевший родственницу, за которой ухаживал один карабинер. Этот карабинер служил на острове Понца, на котором находилась тюрьма, и часто писал своей возлюбленной. В одном из писем он и упомянул о прибытии на остров одного замечательного узника – «очень важной персоны». Эта первая информация вскоре получила подтверждение, но несколько позднее один молодой морской офицер проговорился в бессвязной, полупьяной беседе, что его крейсер недавно перевез дуче из тюрьмы на острове Понца в городок Специя, где находилась итальянская военно-морская база на Лигурийском побережье.
Ознакомительная версия.
