вещи не входили в список приоритетов моих родителей.
Мне нравились комиксы, где было много картинок и мало слов, они в полной мере соответствовали моим ограниченным навыкам чтения. Я держал их в тайнике под кроватью и в своем розовом деревянном стенном шкафу. Покупал я их на деньги, полученные за помощь фермерам на рынке скота. А иногда мне удавалось приобрести их на периодической школьной распродаже комиксов, где мы продавали свои старые книжки и покупали другие. Честно говоря, я думал, что комиксы — это мой секрет, но только до тех пор, пока не подросла Жозефина и не стала их у меня таскать. Узнав об этом, я был вне себя, но, к счастью, у нас оказались разные интересы. Она предпочитала «Бино» и «Дэнди», а я обожал комиксы «Марвел» — «Люди X — самые необыкновенные супергерои!». Моим любимым героем был Росомаха. Впрочем, комикс «Бэтмен и Робин» мне тоже очень нравился. Я был страстным поклонником всех супергероев, особенно тех, которые умели волшебным образом восстанавливать свои кости или летать! Я знал, что Бэтмен и Росомаха отличались от всех людей. Они чувствовали, что их не понимают. Бэтмен всю жизнь искал любовь, которую утратил с гибелью родителей, а Росомаха вообще был мутантом с металлическим эндоскелетом и обладал способностью самоисцеляться.
Я убегал в мир комиксов, потому что мечтал о мире, в котором супергерои смогут спасти всех.
Когда в своих мечтах я улетал с мистером Робином с нашего каштана, нас часто сопровождали любимые супергерои. Мистера Робина, естественно, сопровождал Бэтмен, но порой появлялись Росомаха и его товарищи. Вместе мы обладали способностью исцелять — мне этот дар казался самым удивительным из всех!
Однако реальная жизнь на ферме в Баллифине была очень далека от жизни в Готэм-Сити. Здесь нужно было присматривать за овцами и коровами, менять соломенные подстилки в сараях, выгребать навоз, пропалывать турнепс, запасать сено и силос, убирать ячмень и тому подобное — бесконечный цикл сезонных работ. Наряду с прополкой турнепса мне не нравилось выгребать навоз, смазывать стойла и собирать камни. Чтобы выгрести навоз, нужно было прикрепить к трактору специальный широкий совок, а потом заехать на пандус и опустошить содержимое совка в специальный контейнер. Много лет спустя, работая ветеринаром на ферме, я стал свидетелем того, как кто-то из работников погиб, делая это: трактор опрокинулся прямо в контейнер с навозом. Ужасная смерть! С тех пор мысль о возможности утонуть в навозной жиже стала моим кошмаром.
Смазывать маслом стойла было безумно скучно, особенно в разгар лета. Зимой в хлевах коровы поедали траву из силосной ямы. над которой трава, накрытая полиэтиленом, горкой возвышалась между двумя подпорками. Иногда коров кормили зерном из лотков. Спали животные в стойлах, разделенных металлическими решетками. И летом нам приходилось отскребать от решеток присохший за зиму навоз, потом чистить их проволочными щетками и смазывать отработанным маслом из двигателя трактора.
Но больше всего я ненавидел сбор камней. Их нужно было убирать с поля после вспашки и рекультивации. Это был очень утомительный процесс бесконечного хождения за медленно ползущим трактором, к которому был прицеплен большой металлический контейнер. Заметив камень, его нужно было подобрать и кинуть в эту емкость. Когда я был слишком мал, чтобы поднимать большие камни, я водил трактор. И это было просто грандиозно, потому что вести трактор по прямой было легко. Но старшие сестры и брат на меня обижались. В конце концов, когда я подрос, мне пришлось собирать камни вместе с ними. А поскольку почвы у нас в основном каменистые, это было совсем не весело.
Со временем я научился разворачивать трактор — и довольно неплохо (если не вспоминать тот случай, когда я чуть было не свалился в ручей вместе со всем урожаем ячменя). И тогда мне поручили прикатывать почву. К трактору прицепляли каток — большой металлический цилиндр на оси, который должен был выравнивать почву и вдавливать оставшиеся мелкие камни перед посевом семян, чтобы потом комбайн не цеплял камни с землей при уборке урожая. Мне нужно было просто вести трактор по прямой до конца поля, а потом разворачиваться и ехать назад. Я очень этим гордился! Однажды наша соседка миссис Коулмен, очень встревоженная, позвонила маме, чтобы сообщить, что по нашему полю сам по себе едет трактор. Я был так мал, что меня за рулем попросту не было видно!
Бывали сельскохозяйственные работы, которые многим казались довольно забавными. Например, уборка сена и силоса или купание овец. В них принимали участие все наши родственники, друзья, а порой и просто прохожие. Овец мыли дважды за лето. Эта процедура избавляла их от паразитов — мясных мух, блох и клещей, а также от парши, то есть от всего, что могло привести к серьезным проблемам со здоровьем. Творилось что-то невообразимое. Всех овец сначала собирали в загоне, а потом сталкивали в огромную канаву, заполненную водой с дезинфицирующим раствором. Все это сопровождалось столпотворением, криками, смехом, громким блеянием. Брызги едкой воды разлетались во все стороны. Людям дезинфекции доставалось не меньше, чем овцам. Перепуганные овцы пытались выбраться из канавы по скользким склонам. Они этот процесс ненавидели и были так напуганы, что от страха из них вылетал кал. Но их снова сталкивали в эту огромную «ванну для купания», и им приходилось плыть к другому ее краю, чтобы выбраться наружу. Но если отец или кто-то из его помощников считал, что овца недостаточно продезинфицировалась, ее загоняли обратно пинком ноги в резиновом сапоге. Люди были мокрыми с головы до ног, но все были в приподнятом настроении после такого веселого «циркового представления». Оно веселило всех, кроме несчастных овец.
Впрочем, радость была недолгой. Как оказалось, многие фермеры отравились дезинфектантом, применявшимся в 70—80-е годы в Ирландии и содержащем фосфорорганический инсектицид. Некоторые из этих веществ относились к той же группе, что и боевые отравляющие вещества. Они загрязняли землю и воду. Их вредное воздействие накапливалось в организме, и люди, работавшие с ними годами, серьезно пострадали. Порой забота о животных оборачивается страшными последствиями — в дальнейшей своей работе мне не раз приходилось с этим сталкиваться.
* * *
Но были в моем детстве и по-настоящему радостные события, не обязательно связанные с фермой. Помню, как я ходил на ирландские танцы в своем коричневом костюмчике, сшитом для первого причастия, вместе с Грейс и Жозефиной в их прелестных зеленых платьях с вышивкой. А еще я был алтарником и помогал во время мессы — это мне страшно нравилось. Более того, я
