В 1973 г., находясь на гребне славы, в расцвете творческих сил и женской красоты, Брижит Бардо решила, что «любовь — это великий самообман. Когда тебе кажется, что ты живешь одной жизнью с другим человеком, ты оказываешься в абсолютном одиночестве…» И тогда Брижит, в отличие от своей героини Жиль из «Частной жизни», нашла для себя иной путь спасения — уйти не из жизни, а из кинематографа. Предпринимая этот важный шаг, актриса признавалась: «Я ничего хорошего не вижу в своем будущем. Нельзя все время идти против течения. Наступит момент, когда сил больше не будет, и оно тебя снесет… Нужно вовремя уйти, а еще лучше — заняться нужным делом».
И таким делом для актрисы стала защита животных. «Добрая фея животных», как ее все называют, делает многое, чтобы спасти братьев наших меньших от людской жестокости. Она основала фонд защиты животных, носящий ее имя. Ее дом в Сан-Тропезе полон всяческой живности, которой она уделяет все свое время. Используя свою известность, Брижит Бардо решает многие важные экологические проблемы на уровне глав правительств различных стран, в том числе и России. С 1992 г. в благородной деятельности Бардо принимал участие ее четвертый муж, бизнесмен и лидер ультра-правой партии «Национальный фронт» Бернар Д’Ормаль, но и с ним через четыре года она рассталась.
«Я никогда не оглядываюсь назад, — говорит Брижит. — Живу только настоящим. Я не могу найти убежища в прошлом, даже если мне говорят, что оно достойно моего настоящего существования. Это убежище не для меня. Таков мой выбор, хотя временами бывает скучно… Но я так решила и бросила все ради животных в тридцать семь лет, когда была еще молода и красива. Я могла бы продолжать играть. Но жизнь — это твой выбор. Я хотела бы, чтобы моя любовь к животным передавалась, как передается Олимпийский огонь. Каждый должен действовать».
Сын Николя, давно обзаведшийся семьей и «наградивший» ее почетным званием «бабушка», одобряет поступок матери. Он рад, что некогда привлекавшая паломников к «телу Брижит» вилла «Мадраг» стала «теплым домом хотя бы для животных». В своей книге Бардо признается, что «всегда и во всем искала простоту… жизнь просто милая и душевная нравилась мне куда больше помпезной, ненужной, ледяной роскоши, в которую помещали меня во время поездок и съемок, думая угодить! Чем дальше я от природы, тем мне тошней». Сегодня она близка к природе, к той естественной жизни, олицетворением которой были все ее экранные героини.
Брижит Бардо, о которой несравненная Вивьен Ли сказала, что «никакая актриса со времен Греты Гарбо не была такой личностью», о которой знаменитый шансонье Морис Шевалье пропел: «Это драгоценность, которую можно сравнить только с сердцем», доказала, что она в первую очередь является символом человеческой личности и сердца. Но для миллионов поклонников постаревшая и не прячущая за косметикой и пластическими операциями свой возраст «Б. Б.» («Возрастные изменения — это так естественно») остается неизменным секс-символом XX века, все той же «полуженщиной-полудевочкой», чувственной, раскованной бунтаркой, уводящей мужчин в царство эротических мечтаний.
(род. в 1844 г. — ум. в 1923 г.)
Великая французская актриса, сказавшая о себе: «Я была одной из величайших любовниц своего века».
Маленькой девочке было всего девять лет, когда она, приняв вызов кузена, попыталась перепрыгнуть через ров, преодолеть который никому из детей не удавалось. Она разбила лицо, сломала руку, сильно ушиблась, но, преодолевая мучительную боль, кричала: «Все равно я это сделаю, вот увидите, во что бы то ни стало, пусть только попробуют дразнить меня! И всю свою жизнь я буду делать все, что захочу!» Эта сказанная в запале тирада стала основой ее жизни и бешеного успеха, а девиз «Во что бы то ни стало» — ее спасительным кругом и маяком. Может, именно благодаря этому трагическому событию мир получил «божественную Сару», о которой В. Гюго сказал: «Это больше чем актриса, это — женщина…» Бернар стала легендой театра, знаком целой эпохи. И как у каждой легенды, у нее были свои начало и корни.
23 октября 1844 г., когда родилась Сара, ее матери Жюли ван Хард (Юдифь фон Хард) было всего шестнадцать. Она была невообразимо красивой голландской еврейкой с золотистыми длинными волосами. Эта женщина была создана для любви. И в скором времени после приезда в Париж родила хиленькую девочку. Кто был ее отцом, точно не установлено. Одни биографы называют Мореля Бернара — офицера французского морского флота, другие говорят, что звали его Эдуардом и был он не то студентом-юристом, не то инженером. Сара видела отца всего несколько раз в детстве, он умер рано при невыясненных обстоятельствах. А Жюли ван Хард превратилась в одну из самых модных и высокооплачиваемых содержанок Парижа, «даму полусвета». Заниматься ребенком ей было некогда, она путешествовала с любовниками по Европе и блистала на балах. Сара жила у кормилицы в Бретани. У этой славной женщины детей не было, и всю нерастраченную нежность она отдавала «своей Пеночке». Мама, «похожая на мадонну», появлялась, лишь когда слабая здоровьем дочка серьезно заболевала. Но Сара только и мечтала, чтобы быть рядом с ней. В пять лет она выпрыгнула из окна, сломала руку в двух местах и сильно повредила коленную чашечку, чтобы привязать мать к себе. Ей это удалось: целых два года мадам Бернар и ее любовники опекали девочку.
В семь лет Сару отдали в пансион госпожи Фрессар, который стал для нее, по ее собственному выражению, «комфортной детской тюрьмой». Затем домом для нее был привилегированный католический монастырь Гран-Шан, расположенный в Версале. Учиться Сара не любила, прилежанием не отличалась, была хиленькой от точившего ее легкие туберкулеза. Лихорадки и обмороки, сопровождавшиеся обильным кровохарканьем, обессиливали и без того слабый организм, но возникали они чаще не от простуд, а вследствие вспышек «дикого гнева», которые невозможно было унять. Монахини, чтобы привести девочку в чувство, выплескивали ей на голову ковш святой воды. Впрочем, Сара была очень отходчивой и быстро успокаивалась. В ее поведении всегда ощущался какой-то надрыв, неосознанное стремление выделиться, готовность к героическим действиям. В десять лет она храбро вытащила из заросшего тиной пруда четырехлетнюю девочку. О последствиях она никогда не думала. Живое воображение и обостренная чувствительность Сары, напичканной христианскими преданиями, привели ее к мысли стать монахиней. Мать же считала, что ей и еще двум ее внебрачным дочерям (Режина умерла молодой, Жанна стала актрисой) уготована приятная жизнь высокооплачиваемых куртизанок. Но герцог де Морни, один из любовников мадам Бернар, потрясенный грацией дикой кошки и какой-то внешней театральностью поступков 15-летней Сары, порекомендовал отдать ее в Консерваторию — актерскую школу и впервые отвез девочку в театр.
