– Мы так и договаривались. Я говорил Валерию: «Ты нам нужен на несколько минут- только взлететь!»
Константин Константинович Коккинаки поведал мне, что в полете через полюс Чкалов неважно себя чувствовал и вся нагрузка пришлась на Байдукова…
Последняя запись в журнале:
«16.20. 20 июня 1937 г. Летчик Байдуков, штурман Беляков. (…) Посадка в Ванкувере. Всего были в воздухе 63 часа 16 минут. Израсходовано горючего 7933 литра – 5658 кг, должно остаться 77 кг.
А. Беляков».
На торжественном правительственном приеме после перелета кто-то из летчиков, наполнив рюмку водкой, воскликнул:
– Товарищ Сталин! Байдукнем по чкалику белячка!
Сталину понравилось. «Байдукнули». И не раз.
16 декабря 1938 года все газеты и радиостанции страны сообщили:
«Правительство Союза ССР с глубоким прискорбием извещает о гибели великого летчика нашего времени Героя Советского Союза тов. Валерия Павловича Чкалова при испытании нового самолета 15 декабря сего года».
Чкалов был любимцем нации. Этому во многом способствовал и фильм «Валерий Чкалов», созданный по сценарию Г. Ф. Байдукова. Помню, как мы, мальчишки, смотрели этот фильм после войны ни кишиневском аэродроме в День авиации, помню, как в Артеке выбирали знаменосцем пионерской дружины Олю Чкалову и просили ее рассказать биографию. Оля стояла, потупившись, и блики кострового пламени озаряли ее похожее на отцовское лицо… Тогда наш старший пионервожатый сказал за нее: «Папа – великий летчик нашего времени Валерий Павлович Чкалов». Мы встали и дружно зааплодировали…
Любовь к Чкалову не может сравниться с тем сумасшествием, что наблюдается сейчас вокруг всевозможных поп-звезд, ибо это была действительно любовь, она была всенародной, и думалось, что такие личности, как Чкалов, всегда будут поводырями русского духа. К сожалению, случилось нечто другое…
А Байдуков прожил большую жизнь, не почивая на лаврах. Была война, командование авиационной дивизией и корпусом на фронте, в мирное время – начальник Главного управления Гражданского воздушного флота… Дожил до собственных юбилеев генерал-полковник авиации Байдуков. Последний – 85-летие в 1992 году.
Под звон молодых юбилейных бокалов
мой тост нерасплесканный будет таков:
– Конечно, товарищи,
Чкалов есть Чкалов,
но рядышком был и Егор Байдуков.
Его боевые друзья откровенно о нем говорили:
– Байдук – это тот,
который не только герой довоенный –
он в самое пекло на фронте пойдет!
За это любили, за это ценили,
и нету, пожалуй, достойней цены:
его Золотую Звезду не затмили
все наши герои последней войны.
Егор Байдуков остается пилотом
военных, воздушных, дерзающих сил,
пилотом, которого перед полетом
сам Туполев быстро, украдкой крестил…
…В начале войны в августе 1941-го Сталин вызвал летчиков Громова, Байдукова и Юмашева:
– Президент США Рузвельт не хочет принимать советского посла Уманского, а вас наверняка примет!
И их послали в США. Рузвельт сразу же принял их в Вашингтоне – один:
– Наш министр обороны против того, чтобы вам помогать, но зато его первый заместитель – за. И мы будем иметь дело только с теми американцами, кто желает вам помочь.
На второй встрече присутствовал Гарриман, и Рузвельт сказал ему:
– Мы с летчиками решили наши вопросы, а вы летите в Россию и выясните, чем еще мы можем помочь Советскому Союзу.
Гарриман полетел в Москву, а Громов, Байдуков и Юмашев до ноября выбирали в Соединенных Штатах нужные для фронта самолеты. Рузвельт дал возможность посмотреть все, кроме одной машины- «летающей крепости», она считалась секретной, потому что на ней стоял прицел «норд америкэн».
– Это единственное препятствие,- сказал Рузвельт. – Будь я Сталиным, я бы устранил это препятствие за час, но у меня на этот прибор наложен запрет сената, хотя знаю, что немцы прицел у нас выкрали, улучшили и поставили на четырехмоторные «фокке- вульфы», которые бомбят Москву. Слетайте в Лос- Анджелес, посмотрите схемы, привезите свой прицел, и все, что можно, мы для вас сделаем.
В Лос-Анджелесе конструктор прибора сказал летчикам:
– Присылайте прицел, мы его переделаем для вас, но раньше чем через полгода не успеем.
– Поэтому мы не привезли «крепость», – говорит Байдуков.- Би-25, Би-26, «Киттихавк», «Томогавк», «Эркобру», на которой потом работал Покрышкин, – все привезли.
Байдуков сам испытывал «Кобру» в США и заставил американцев переделать ее с пулеметного на пушечное вооружение.
Вернулись из Америки – немцы под Москвой, самое критическое положение. Доложили Сталину: задание выполнено. Он поблагодарил:
– Ну что, желаю вам удачи и счастливого пути к своим конструкторам, заводам, вы же заводские летчики, а нам позарез нужна новая техника!
– Товарищ Сталин, мы не можем на заводы,- возразил Громов.
– Как не можете? Вы же летчики-испытатели!
– Кроме того, мы офицеры, командиры, противник рядышком, а мы уедем куда-то в тыл, – добавил Байдуков.
– Ну, а что ваш тыл? Летчики-испытатели бьются больше, чем на фронте,- заметил Ворошилов.
– Это правильно, процент гибели летчиков-испы- тателей сейчас очень высок, потому что все время идет новая техника. Но нам совесть не позволяет оставаться в тылу,- сказал Громов.
Сталин посмотрел на летчиков как на чудаков:
– Вы что, думаете, армия без вас не обойдется?
– Товарищ Сталин, армия без нас обойдется, но мы без армии не можем обойтись,- сказал Байдуков.- К тому ж мы воевали- и басмачей немножко пощупали, и на Финской я, скажем, был.
Сталин смутился, позвонил куда-то и говорит:
– Товарищ Громов, вы на дивизию согласны?
– Я не ожидал такого. Это большая честь.
Сталин поставил его на дивизию вместо Руденко,
которого повысил.
– А вы, товарищ Байдуков, будете комиссаром этой дивизии.
– Все, что хотите, товарищ Сталин, но только не это,- встрепенулся Байдуков,- у нас разные характеры, принципиальные расхождения. Мы завтра же переругаемся, и я на него начну строчить письма.
Сталин еще раз позвонил.
– А заместителем товарища Громова по летной части? – спросил Сталин Байдукова.
– С удовольствием.
Вскоре Громова назначили командующим авиацией Калининского фронта, а Байдуков стал командиром этой дивизии – 1-й смешанной авиационной, её Руденко пригнал из Читы. Дивизия входила в состав Калининского фронта, который формировался во главе с И. С. Коневым. Когда противник близко подошел к Москве, Калининский фронт сыграл свою роль…
