«В то время я чувствовал, что жить в подобном странном месте интересно, — продолжает он. — У меня не было денег, а потому не было и выбора. Росс — большой фанат распятий и однажды украл с кладбища несколько маленьких каменных крестов, разбил их и перевернул в комнате, где я спал. Эта комната была гостиной. Когда он вернулся и попытался войти в комнату, то, по его словам, какая-то невидимая сила не пустила его внутрь, и он услышал женский голос: „Ты сможешь сюда войти, если обещаешь поставить кресты правильно и вернуть их на кладбище“. Так он и сделал. Я ему верю. Я всем верю». Однако Тибет чувствовал себя перегруженным всякой мистикой. Это оказалось тяжелым временем. У него не было денег, он пытался найти работу и часто испытывал депрессию. Тем не менее, дома он начал изучать тибетский язык. Все изменилось в 1982 году, когда он встретил Пи-Орриджа.
Тибет уже несколько раз общался с Пи-Орриджем по телефону и встречал его в Манчестере на выступлении Throbbing Gristle. Однажды, когда он шел по Портобелло-роуд, Пи-Орридж узнал его, окликнул и пригласил на чашку чая, оставив номер телефона. «Я сказал, что позвоню, но так и не позвонил, — признается Тибет. — Мне казалось, это будет слишком по-фанатски. Потом я снова его встретил; он напомнил, что я обещал зайти в гости, и снова дал телефон. Я опять не позвонил, но потом наткнулся на Полу в Камден-Лок, и она сказала: „Ты же обещал“, и я подумал: ладно, три раза, надо пойти. Я пришел к нему в Хокни, и мы хорошо пообщались, хотя я слегка нервничал. Не могу точно сказать, какой была наша первая встреча, но мы, кажется, говорили о Мэнсоне и Кроули». С тех пор, как после убийств 1969 года Rolling Stone сделал из него звезду с обложки, Мэнсон с его связями с The Beach Boys и The Monkees воспринимался некоторыми как радикальная трансгрессивная звезда рок-н-ролла. Интерес Тибета к Мэнсону возник благодаря христианской апокалиптической мысли, доминировавшей в его «философии».
«Не знаю, почему Тибет думает, что предметом нашего первого разговора были Кроули и Мэнсон, — возражает Пи-Орридж. — Казалось, он был помешан на Алистере Кроули и, как мне кажется, ошибочно предполагал, что я хорошо начитан и прекрасно разбираюсь в магии. На самом деле это не так. Идея Мэнсона как метафоры общества была мимолетной и представляла небольшой интерес в 1969 году и в начале семидесятых, однако скоро превратилась в надоевшую этически провальную тему. Как только люди начинают воспринимать табу как помощь или строят свое эго, равняясь на аморальное, то формула неуважения к людям, которую демонстрируют облеченные властью, становится качеством, хотя и искаженным, неорадикалов. Желание бесконечного самоуважения за чужой счет — печальное поведение. Тибет постоянно писал свои магические дневники, чтобы вступить в Тифонианский ОТО. Он очень преданный ученик и отличный ум, но это был его путь, не мой».
Пи-Орридж несколько иначе вспоминает обстоятельства их первой встречи. «В 1982 году на Бек-роуд ко мне подошел молодой человек с глазами навыкате, в очень толстых очках, невероятно худой, с бесцветными волосами, со взглядом и поведением, которое я бы назвал изучающим, — вспоминает он. — В то время он жил на этой улице, знал, кто я, и представился Дэвидом Бантингом. Тогда дом 50 на Бек-роуд был открыт для всех. В комнатах 48 и 52 в легализованных сквотах жили члены 23 Skidoo. Я прозвал его Тибет, чтобы отличать от других Дэвидов, а еще потому, что он действительно занимался на курсах тибетского языка. Когда мы с ним встретились, я только закончил набросок Thee Grey Book, в которую сделал вклад и Слизи». Thee Grey Book должна была стать учебником «психической юности», собранием техник для подчинения контрольной логики и возвращения власти над собой. Благодаря отличному знанию оккультных и религиозных схем, влияние Бэланса и Тибета на окончательную форму книги оказалось ключевым. «Бэланс и Хилмар Эрн Хилмарссон наполнили кипящий котел Psychic TV Остином Османом Спэром и помогли выпустить предмет обсуждения на волю, — говорит друг Бэланса Гевин Семпл, издатель и специалист по Спэру. — Тогда как Дженезис занимался всеми стратегиями и правилами, связанными с Throbbing Gristle и Psychic TV, поскольку мог заболтать кого угодно, техника сигилл, взятая из методологии Спэра, сформировавшая ритуальную ось единой сети и связанной с ней этики, в той или иной мере разработана Бэлансом и Хилмарссоном». «Все мы внесли туда что-то свое, — соглашается Бэланс. — Мы с Тибетом формулировали идеи, а потом рассказывали их Дженезису. Все свои идеи мы должны были сообщать ему, ничто не позволялось выносить за пределы сети. Правила были драконовскими».
«Тибет очень умный, и в то время он определенно был генератором идей и стимулировал окружающих своим телемическим экстремизмом, — продолжает Пи-Орридж. — Для меня было важно встречать тех, кто подтверждал мой собственный опыт и реакцию на мир, постоянно видеть, что открывающийся путь неизбежен и ЭКСТРА-ординарен. Тибет попадал в эту категорию. Мне не требовалось объяснять ему никаких оккультных деталей, он все понимал на лету, что всегда интересно, поскольку здесь вы сталкиваетесь с тем, что Брайон Гайсин описывал как творческую и магическую точку кипения. Он был наполнен энергией, энтузиазмом, готов помогать на деле. Очень умный и сдержанный. Готовый на все, чрезвычайно методичный, последовательный и эффективный. К тому же, у Тибета была фотографическая память: он садился и читал свою библиотеку, что в наши дни и век редкость. Это как иметь под рукой целое собрание сочинений или компьютерную программу. Его память была невероятным подспорьем».
К 1982 году Тибет завершил свои девятимесячные испытания для ОТО. Кандидаты в ОТО должны были выбрать особый магический ритуал с определенной целью и следовать ему в течение девяти месяцев, все это время ведя дневник, где отмечали свой прогресс. Тибет работал в Нецах; эта сефира, или сфера, на каббалистическом древе жизни соответствует Венере, и ритуалы, которые он проводил, были созданы для пробуждения качеств планеты. «Все это отлично работало, — пожимает плечами Тибет, — что можно заметить по моей невероятной сексуальности». Тибет передал свои перепечатанные магические записи в ОТО и получил свидетельство о членстве. «Несмотря на свой темный оккультный образ, ОТО больше походил на курсы самопознания, — продолжает Тибет. — Не было никаких оргий или групповых встреч. Все было очень камерное и больше связано с самодисциплиной». Однако его заигрывания с этой организацией оказались недолгими, и через два года он отверг ее демагогическую иерархию.
Приехав в Лондон, Тибет начал работать как музыкальный журналист для Sounds и Flexi-Pop и убедил Криса Нидса, тогдашнего редактора Flexi-Pop, выпустить в последнем номере, специально обозначенном как 666, историю об Алистере Кроули. Он набросал основной текст и послал его Кеннету Гранту. Грант пришел в ярость и в своем ответе настаивал, чтобы все связанное с Кроули в первую очередь посылалось на одобрение ему. Тибету этого хватило. «Я ответил, что только что закончил школу и ничего никому не должен посылать на одобрение, — хмыкает Тибет. — Я даже не нарушал линию партии. Это была просто статья о Кроули. Мне казалось, что со мной обращались как с ребенком, и это стало основной причиной, по которой я ушел. Сейчас я ничего не чувствую по поводу своего пребывания в Тифонианском ОТО, и Кроули меня почти не интересует. У меня нет времени на абсурдную усложненность, которая видна во многих разработках его идей. По-моему, они зачастую довольно пусты. Однако, хотя расстояние между мной и моим членством в кроулианских группах растет, я все равно продолжаю восхищаться определенными чертами этого невероятного человека, несмотря на известную неприятность и манипулятивные аспекты его личности и работы, сочетавшиеся с обаянием, харизматичностью и умом. Телему часто представляют как бессмысленно усложненную, а сложность обычно запихивают в учения, чтобы скрыть под ней пустоту».
