Но, несмотря да все эти предостережения, в Педире дело обошлось мирно: арабские и малайские купцы оказались людьми, сведущими в вопросах торговли. Для них появление португальцев было выгодным, ибо купцы из индийских портов и китайцы были хозяевами рынка пряностей и драгоценных камней и могли назначать любые, самые низкие цены. Купцы суматрийских городов думали, что на соперничестве между старыми покупателями и новыми — португальцами — можно будет нажить большие барыши.
Секейра заключил с раджой Педира договор о дружбе и торговле, и армада пошла на восток, в город Пасем, лежащий также на берегу Суматры. Заключив и там договор, португальцы отправились дальше.
Теперь корабли плыли вдоль лесистого берега Суматры, среди бесчисленных островов и островков, покрытых тропическим лесом. Днем стояла жара, а к вечеру, когда огромные стаи летучих собак проносились над кораблем, спеша на ночлег к берегу, появлялся легкий ветер. Он приносил запах цветов, свежей зелени и сырости. Иногда в лесу виднелся одинокий огонек.
Корабли шли медленно, путь был незнаком, а индусские карты неточны и малопонятны, — положиться же на индусских кормчих было опасно. Эскадра приближалась к Малакке — городу, прославленному на всем Востоке.
Вот что говорит один из португальских летописцев, сын Аффонсо д’Альбукерка, о Малакке:
«Гавань Малакки совершенно безопасна, там не бывает штормов, и никогда еще корабль не погибал там. В этом месте одни муссоны начинаются, а другие кончаются, так что жители Малакки называют жителей Индии людьми Запада, а яванцев, китайцев и жителей Горес[24] людьми Востока. И так как Малакка расположена в центре, те, кто плывет с востока на запад, находят здесь западные товары и увозят их, оставляя взамен те, что привезли с собой, и так же поступают те, кто приезжает с запада.
Благодаря этому Малакка так выросла. Прежде она была лишь окраиной города Пасе. Ныне Пасе не больше, как окраина Малакки, ибо большинство мавров, живших в Пасе, переселилось туда.
Каждый год в Малакку прибывают суда из Камбая[25], Чаула, Дабула[26], Каликута, Адена[27], Мекки, Шехра[28], Джидды[29], Короманделя[30] и Бенгалии, Китая, Явы, страны Горес, из Пегу[31] и из всех близких гаваней. Но из Сиама корабли с товарами не приходят в Малакку, ибо сиамцы всегда воюют с малайцами.
Сведения, полученные мною о делах Малакки, убедили меня, что, если бы был другой мир и другой годный для мореплавания путь, все равно все бы сходились в этот город — там они найдут все сорта пряностей и снадобий, существующих на свете, ибо гавань Малакки более благоприятно расположена по отношению к муссонам, дующим от мыса Коморин[32] на восток, нежели какая-либо иная гавань в тех краях».
Итак, корабли Секейры приближались к воротам Дальнего Востока, к крупнейшему торговому городу всей Юго-Восточной Азии.
Португальцы уже захватили контроль над морскими путями, идущими от Индии на запад. Обладание Малаккой завершило бы делю. Тогда весь Индийский океан оказался бы во власти португальцев.
Но завоевания не входили в задачу Секейры. Ему даже запрещалось обострять отношения с туземцами. Секейра должен лишь разведать пути, ведущие от Цейлона к Малакке, и познакомиться с положением дел в Малакке.
Поэтому перед тем, как армада подошла к Малакке, Секейра собрал всех командиров и объявил, что запрещает обижать местных жителей и приказывает обращаться с туземцами как можно приветливее.
«Еще раз говорю вам, — добавил он, — помните: мы не завоеватели сейчас, а разведчики. Когда-нибудь мы придем сюда с мощной армадой и тогда будем говорить с ними по-иному. А сейчас остерегайтесь необдуманным словом или делом вызвать раздражение местных жителей…»
11 сентября 1509 года армада Секейры подошла к Малакке. Был час заката. Дневная жара спадала., легкий ветер дул к берегу. Косые солнечные лучи освещали множество кораблей в бухте. Тут были громадные китайские джонки с четырехугольными парусами из циновок, раскрашенные в яркие цвета — синий и белый, красный и зеленый, черный и желтый. На носах у них виднелись огромные глаза: китайские мореходы думали, что без глаз судно не будет знать дороги и налетит на камни. Остроносые ладьи, пришедшие с Явы или с дальних островов, покачивались на волнах вперемежку с маленькими рыбачьими лодками.
Город круто спускался к берегу; множество крытых пальмовыми листьями домов в беспорядке раскинулось на холме. Вокруг темнел лес. Было время ужина, и повсюду — на кормах кораблей, на песчаном берегу и у порогов домов — загорались костры.
Тонкие струи синего дыма поднимались и таяли в вечернем воздухе.
Так вот она Малакка — столица Дальней Индии, преддверие морей, омывающих Китай, острова пряностей и другие неведомые земли!
План города Малакки. Рисунок в португальской рукописи XVI века. (Британский музей).
Сначала появление португальцев в гавани Малакки вызвало панику. Туземцы схватились за оружие, купеческие корабли начали втихомолку уходить в море. Но Секейра послал на берег переводчика, которому было велено передать, что пришельцы — люди мирные и просят лишь разрешения торговать в Малакке. Султан Малакки всю ночь совещался со своими вельможами, с доверенными арабскими купцами, а наутро послал Секейре подарки и велел передать, что рад гостю и просит его торговать в городе Малакке спокойно и безбоязненно.
Казалось, все шло хорошо, и Секейра, убаюканный ласковыми словами султана и его приближенных, забыл о всякой осторожности. Один летописец говорит, что Секейра вел себя так, как будто бы его корабли стояли на лиссабонском рейде. Он охотно отпускал своих подчиненных на берег и позволял туземцам посещать корабли.
Между тем Ахмед, султан Малакки, и его арабские советники готовились внезапно напасть на португальцев и, истребив их, захватить корабли. Португальские историки объясняют это вероломством султана и мавров, но дошедшая до нас малайская летопись «Hikâyat Hang Tûah» объясняет все по-иному.
Малайская хроника сообщает, что с первого дня своего появления в Малакке португальцы начали оскорблять гостеприимных туземцев Они прибегали будто бы к тому же коварному приему, которым, по славам Вергилия, пользовался Эней. Купив у султана клочок земли в Малакке, величиною с бычью шкуру, они будто бы, взяв бычью шкуру, разрезали ее на тонкие ремни, связали их и, оцепив этими ремнями большой участок земли, объявили его своей собственностью и начали возводить там мощную крепость, угрожавшую всему городу.
