В одну из летних ночей, когда авиаторы крепко спали, над лагерем прозвучала команда:
— Боевая тревога!
На аэродроме все пришло в движение. Вмиг надев гимнастерку и застегивая ее на ходу, Бутелин побежал к самолету. Возле стоянки Леонида догнал запыхавшийся Владимир Ардашников, земляк и друг:
— Неужели, Леня, война?!
— Похоже, да...
Бутелин вскочил в кабину истребителя, запустил двигатель и стал ожидать команду. Гул в воздухе нарастал. Глухо ухали взрывы бомб. Усиливался рокот моторов. Было слышно: идут чужие самолеты. Сомнения нет — война!
Самолет Бутелина, оторвавшись от земли, стал набирать высоту. Взлетели и другие истребители. Часть боевых машин осталась на стоянках. Вражеские самолеты уже подходили к аэродрому. Вот-вот начнут сбрасывать бомбы.
Техники и механики, отправив машины, с волнением смотрели в небо. Владимир Ардашников старался держать в поле зрения самолет, пилотируемый его другом. Владимир видел, как истребитель Бутелина приблизился к вражескому бомбардировщику. В тот же миг на «юнкерсе» вспыхнуло пламя. Бомбардировщик резко наклонился и, словно комета, волоча за собой длинный дымный хвост, упал недалеко от аэродрома.
— Молодец, Леня! — ликовал Ардашников.
Тем временем Бутелин, сделав вираж, выровнял машину. Снова показался «юнкерс», державший курс на аэродром. Бутелин, не долго думая, развернул истребитель и ринулся на врага. К машине фашиста уже рукой подать. Бутелин нажал гашетку, но пулеметы молчали. Кончились боеприпасы! Фашист, успокоенный молчанием пулеметов истребителя, шел своим курсом.
Бутелин прибавил обороты мотора и догнал вражеский бомбардировщик. Миг — и винт истребителя рассек хвостовое оперение фашистского самолета. Бомбардировщик повалился на крыло, «клюнул носом» и, кувыркаясь, грохнулся на землю.
Вслед за бомбовозом упал и краснозвездный истребитель.
К месту падения нашей «чайки» спешили летчики, авиационные специалисты. Самолет лежал в мягком болотистом грунте. С трудом открыли кабину. Из окровавленной гимнастерки Бутелина комиссар достал комсомольский билет. Притихшие авиаторы обнажили головы перед мужественным человеком, отдавшим жизнь, защищая родную землю.
Свой подвиг Леонид Бутелин совершил в 5 часов 15 минут 22 июня — в первый день Великой Отечественной войны.
* * *
Прошли годы. Заросли окопы и траншеи, шумят сады на местах, где шли бои. Но не меркнет слава героев Великой Отечественной. Не забыт и подвиг комсомольца Леонида Бутелина.
Прах Леонида Бутелина из с. Нимшина, где он был вначале похоронен, перенесли в Галич. Здесь его именем названа одна из улиц. Имя отважного летчика носит и Нимшинская сельская школа. О своем мужественном земляке — летчике комсомольце Бутелине — помнят и в Белоруссии. Из уст в уста передается рассказ, ставший легендой, о воздушном таране советского летчика-богатыря Леонида Георгиевича Бутелина.
А. А. СВИРИДОВ, бывший командир 144-го отдельного разведывательного батальона, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза
В первых числах июня 1941 года на р. Пруте 164-я стрелковая дивизия сменила пограничников. Наши части быстро заняли предназначенные рубежи, окопались, выставили дежурные огневые средства и приступили к повседневной боевой учебе. Сдавая нам государственный рубеж, пограничники предупредили, что противоположный берег реки забит войсками боярской Румынии: «Смотрите в оба!» А вчера зарубежное радио сообщило, что на румынскую границу прибыли четыре немецкие дивизии. Что это? Маневры или стратегическое развертывание вооруженных сил?
Любая граница требует бдительности. А западная сорок первого года особенно беспокоила нас. Поэтому, когда коновод Андрей Курдюков доложил, что заметил в районе Сырой балки двух подозрительных людей с мешками за спиной, я немедленно организовал поиск.
Через пятнадцать минут собака Лера уже взяла след. Сначала она привела красноармейцев в балку, где неизвестные спрятали взрывчатку, а потом настигла и самих диверсантов. Возможно, вооруженные нарушители границы решились бы оказать сопротивление, но опытная овчарка подкралась к ним незаметно и так гаркнула, что они побоялись даже руками шевельнуть.
Один из диверсантов плохо, но все же говорил по-русски. Он много лет жил в Бессарабии. Его каменный дом и обширный участок с виноградником достался молдавским колхозникам. Офицер войсковой разведки 3-й румынской армии, которая занимала правый берег Прута, сказал ему: «Если хочешь вернуть свой дом и виноградник, помоги нам в одном деле...»
Диверсанты подтвердили, что к ним в Румынию прибыли гитлеровские соединения и что их солдаты прямо говорят о «неизбежной драке с русскими». Диверсантам было поручено создать на советском берегу склад взрывчатки, а в момент вторжения парализовать железнодорожную ветку Черновцы — Липканы, не дать русским быстро подвезти резервы, сорвать маневры и эвакуацию материальных ценностей.
Случай с диверсантами рассматривался нами как обычное происшествие на границе.
По-прежнему, не меняя ритма, мы продолжали укреплять рубеж, нести его охрану и совершенствовать боевую выучку. А с западного берега Прута доносились лязг гусениц, шум моторов. Слышался и плач — крестьян выселяли подальше от границы. Трудно было поверить, что наши «мирные» соседи готовились к большим маневрам, как сообщала зарубежная печать.
Наш 144-й отдельный разведывательный батальон 164-й стрелковой дивизии, которым я командовал, располагался на самой границе. Мотострелковая рота лейтенанта П. Романенко находилась в полевых сооружениях, танковая рота лейтенанта А. Тихонова укрылась в роще восточнее погранзаставы, кавалерийский эскадрон соседствовал с нею. Бронерота находилась в тылу.
21 июня побывал в подразделениях, расположенных на границе. Вечер провел с бойцами. Вместе с ними смотрел картину «Трактористы». На экране тарахтели колхозные машины, а мне чудилось, что за спиной рокочут вражеские танки...
Ночью не раз просыпался, вслушивался. По дорожке возле штаба мерно вышагивал часовой. Время близилось к рассвету. Вдруг всполошилась листва на деревьях, и палатку заполнил густой, сварливый гул самолетов. Они шли с запада. И опять надежда: «Может, провокация? »
Нет, это уже не провокация! С противоположного берега ударили пушки. Сначала снаряды рвались на укрепленной полосе, затем задели и наш лагерь.
Я схватил телефонную трубку. Связи нет! Фашисты бомбили спящие города. Дым и зарево взвились над Черновцами, Хотином, Каменец-Подольском.
