Глубоким революционным пафосом проникнуты произведения Телешова, написанные им в годы революции 1905 года. Симпатии писателя целиком на стороне восставшего народа. В эти годы он пишет рассказ «Слепцы», за который, по его словам, едва не поплатился ссылкой.
Главный герой рассказа, слепой старик, бродящий с внуками по дорогам и поющий сказ о «Егории Хоробром», вырастает в символический образ русского народа, способного перенести любые испытания, но не согнуться. В песне его говорилось о борьбе Егория с царищем Демьянищем и о бессилии Демьянища покорить Егория, ибо в силе Егория — сила и бессмертие трудового народа, а сила эта непобедима.
Всем тоном своего повествования автор говорит о том, что не вечно народное молчание, переполнится чаша его терпения, встанет он, подобно Егорию Хороброму, сокрушит врагов своих, не позволит им издеваться над собой. Слепой старик видит дальше и больше окружающих. Его «слепые глаза устремились бесцельно и неподвижно куда-то вперед, будто видели что-то перед собою, чего не видел никто другой». Старик слеп, но молоды и остры глаза его внуков, глядящих куда-то ввысь и вперед. Картина приобретает прямо-таки символический смысл: дед говорит о преданиях старых времен, о борьбе с врагами, а дети, вторя ему несмелыми, еще детскими голосами, как бы рвутся «вперед! и — выше! все — вперед! и — выше!» (Горький).
Главной задачей рассказа «Петля» (1905 г.) является показ внутреннего разложения самодержавия, показ гнилости бывших прежде столь прочными устоев.
«Все то мрачное и тяжкое, что висело тучами над страной в течение долгих лет, еще более сгустилось и придавило жизнь, дышать становилось нечем. Одни сознавали все это, другие еще не сознавали, но и они начинали чувствовать, что в жизни что-то неладно, что жить так, как теперь живут, долго нельзя. Даже в кругах, охраняющих такую жизнь, начиналось разложение, и самые верноподданные стали заболевать общей болезнью. Петля затягивалась все туже».
В воздухе уже чувствовалась близость конца самодержавия, и все, что еще пыталось помочь ему удержаться на поверхности, судорожно агонизировало. Вот почему не чем иным, как бессмысленной агонией, представляется герою рассказа околоточному надзирателю Лыжину вся «деятельность» усмирителей народных выступлений. Смысл образа Лыжина — в показе полной неспособности правительства «держать в узде» разбушевавшуюся народную стихию. Заглавие рассказа глубоко символично: это и в буквальном смысле петля, которая ожидала Лыжина в конце жизни, это и петля, накинутая на шею всей самодержавной России, петля, готовая ежесекундно затянуться.
С еще большей определенностью мысли эти выражены в рассказе «Крамола», где речь идет о движении черносотенцев. С глубоким негодованием пишет Телешов о гнусном обмане народа, к которому прибегали провокатор Воронов и ему подобные. Обличителем неправды самодержавного общества в рассказе выступает отец Федор. Сама мысль показать попа, ушедшего в крамолу, в свое время восхитила Горького, приветствовавшего этот рассказ Телешова.
Последующие произведения Телешова свидетельствуют, что он остался на передовых позициях и после революции 1905 года, когда особенно свирепствовала реакция и когда многие из его товарищей изменили своим прежним демократическим идеалам. Главным героем его произведений, как и раньше, является «маленький человек», его переживания. Телешов пишет в эти годы небольшие психологические этюды, в которых создает целую галерею разнообразных народных характеров.
Он находит в себе мужество выступать с резким обличением «братопродавцев и предателей» («Цветок папоротника», 1907 г.), которым нет и никогда не может быть прощения. Писатель недвусмысленно называет предателем всякого, кто отказывается от борьбы за униженного и измученного человека, всякого, кто думает лишь о своем благополучии, отрекаясь от всего, что близко и дорого простым людям. Такая постановка вопроса после революции 1905 года была достаточно смелой и свидетельствовала о неутомимом стремлении Телешова по-прежнему служить своим пером трудовому народу своей страны.
Лишь в единении с народом, в служении ему видит Телешов подлинное бессмертие художника. Об этом говорит целый ряд замечательных произведений, написанных им в духе романтических легенд. Его Менестрель («Менестрель», 1903 г.), талантливый певец, долгие годы волновавший людей своими песнями, уходит от них, ибо кажется ему, что в мире царствует только зло, что люди достойны лишь презрения. И как возмездие следует за ним людское забвение. Его песни потеряли былую силу, мощь — певец пережил свою славу.
Обращение Телешова к романтизму в конце XIX — начале XX века не случайно. Новые веяния общественной жизни с огромной силой сказываются и в литературе. Писатели ищут новых путей, новых средств изображения действительности. Одни из них, чувствуя близкий конец буржуазно-дворянского мира, уходят в лагерь реакции, декадентства всех толков и оттенков, другие находятся на распутье, пытаются найти свое место в новой жизни. «Право же — настало время нужды в героическом: все хотят возбуждающего, яркого, такого, знаете, чтобы не было похоже на жизнь, а было выше ее, лучше, красивее, — пишет А. М. Горький А. П. Чехову в январе 1900 г. — Обязательно нужно, чтобы теперешняя литература немножко начала прикрашивать жизнь, и, как только она это начнет, — жизнь прикрасится, т. е. люди заживут быстрее, ярче». Этими словами великий пролетарский писатель выражает жажду чего-то нового в литературе. Этим новым явилось прежде всего творчество самого Горького, который в поисках новых литературных форм обращается к революционной романтике.
Легенды и сказки Телешова подсказаны ему всей обстановкой жизни того времени. Несмотря на отсутствие революционности в той мере, в какой проявлялась она в произведениях Горького, Телешов, тем не менее, и своими романтическими произведениями прочно примыкает к горьковскому лагерю. В них он также рассказывает о сильных, красивых людях, готовых отдать жизнь во имя народного счастья.
Особенно замечательна в этом отношении легенда «О трех юношах», продолжающая традиции, заложенные в «Легенде о горящем сердце» Горького и в «Звезде» Вересаева. Подобно Данко, Селим, Шахан и Алибек обретают подлинное бессмертие лишь в вечном служении людям. Они служили им при жизни, зажигая сердца своими вдохновенными песнями, они становятся ледниками на вершинах гор после смерти, вечно источающими благодатную влагу и дарующими жизнь иссушенной солнцем долине. Они вечно живы в памяти народной. О них поет свою песню вьюга, люди слагают о них свои лучшие сказания.
