Из сказанного видно, что многие недоразумения и претензии связаны с тем, что даже знакомые люди не всегда хорошо понимают мои взгляды и возможности. Это и заставило меня задуматься о написании автобиографии. Как ни скучна порой жизнь независимого ученого, однако и его воспоминания и размышления могут представить интерес для некоторых читателей.
Я написал большую часть своего «Предисловия» в конце 1978 года и сделал к нему небольшие добавления в 1979 и в 1980 годах. Сейчас приближается конец 1982 года, и я решил сделать в этом тексте еще некоторые добавления. Я работал в эти два года относительно спокойно, но продолжаю и сегодня слышать вопросы о причинах какой-то особой «экстерриториальности Роя Медведева».
Не так давно меня навестил американский советолог, профессор истории. Он пришел без предупреждения уже вечером. Мы долго беседовали, и в полночь я вышел, чтобы проводить гостя к стоянке такси. Он очень часто оглядывался, осматривая кусты и деревья, которых так много в нашем квартале. Наконец он воскликнул: «О, господин Медведев, я вижу, что вы не такой большой диссидент. За вами никто здесь не наблюдает!»
Я думаю, что это не совсем так и что моя работа и мои связи являются предметом внимательного наблюдения. Но это не мелочное наблюдение из-за соседнего куста.
Ливио Дзанутти, корреспондент итальянской газеты «Стампа», вместе с которым мы написали книгу «СССР перед 2000 годом» (Милан, 1980), как-то писал: «Рой Медведев – человек уравновешенного темперамента, спокойный человек; и все-таки он, как немногие другие, способен вызвать противоречивые суждения. На протяжении более чем десяти лет он активно борется в стане советских диссидентов, будучи также очень известным историком. Но вот и среди диссидентов он оказался субъектом и объектом многочисленных споров, становящихся иногда непримиримыми. Однажды вечером я слышал, что говорила Раиса Лерт, убежденная марксистка, более пятидесяти лет состоящая в партии Ленина и в тот момент из нее еще не исключенная, хотя и она тоже – откровенная диссидентка. Так вот она сказала про него: “У Роя Александровича светлый ум, но он ведет себя вроде как кот перед кипящим супом”».
Вероятно, Р. Лерт казалось, что она сказала обо мне что-то особенно обидное. Но все это меня нисколько не задевает. Я очень долго поддерживал с Р. Б. Лерт деловые и дружеские связи и думаю, что это сотрудничество было полезно для нас обоих. Однако в последние годы я стал замечать, что ей очень хочется, выражаясь ее же словами, запустить руки в кипящий суп в надежде выудить оттуда что-либо более привлекательное. Постепенно вокруг нее образовался кружок столь же нетерпеливых людей. Они сумели выудить из кипящего супа журнал «Поиски», оказавшийся одним из наименее интересных альманахов в нашей неофициальной литературе. Но сколько людей обварило при этом руки? Сколько людей было арестовано, подвергнуто допросам, обыскам и угрозам? Сколько покинуло страну? Сколько отказалось вообще от дальнейшей борьбы или занято теперь сведением счетов внутри редакции? И что делает сегодня сама Р. Б. Лерт? Вместо блестящих политических и литературно-критических статей она пишет теперь протесты против проведенного у нее обыска и филиппики в адрес райкома, исключившего ее из партии.
Репрессии последних лет не вызвали особого волнения внутри советского общества, большая часть протестов по этому поводу раздавалась из-за границы. К тому же на место десятков ушедших или уехавших приходят сегодня лишь единицы. В одном из анонимных документов «демократического движения» можно прочесть: «В действительности именно репрессии последних лет сопровождались небывалым откликом протестов и взлетом авторитета демократического движения, продемонстрировавшего нравственную стойкость своих членов, лидеры ДД известны всему миру…» Желаемое в этом документе выдается за действительное, а многочисленные протесты эмигрантской и западной печати лишь оттеняют пассивность внутри страны.
Такое положение рождает в поредевшей среде диссидентов различные настроения. Вместо недавних заявлений о мессианской роли России и об особом призвании ее народа, который лишь один может услышать голос Бога (Шафаревич) и закрыть при помощи своих «мощных рук» и «умудренного сердца» «врата адовы» (Солженицын), мы начинаем все чаще и чаще слышать порицания в адрес России и ее народа, повторяющие в разных вариантах слова Чернышевского: «Рабы, снизу доверху все рабы!» или слова Лермонтова о «немытой России».
И если раздаются все чаще требования о том, что «Карфаген должен быть разрушен», то их авторы обращаются чаще всего лишь к странам Запада. Вот что писал недавно в газете «Русская мысль» А. Федосеев, в недавнем прошлом крупнейший советский ученый и директор Института радиоэлектроники, оставшийся «невозвращенцем» во время одной из командировок во Францию: «Нужно переходить в наступление уже сейчас. Прежде всего нужно и можно ликвидировать военный плацдарм социализма в западном полушарии – Кубу. Это уже резко нарушит равновесие в пользу свободы. Сейчас СССР, безусловно, не решится из-за Кубы развязать войну. Затем, нарастив идеологический и военный потенциал и решимость, нужно поддержать борьбу рабов социализма в Польше и ГДР, как наиболее слабые „звенья“, оторвав их от социалистической системы. При достаточной решимости Запада (вплоть до войны) СССР и в этом случае не рискнет начать воину с Западом… А правители социализма, конечно, будут цепляться за каждый лишний день своего царствования: „Умри ты сегодня, а я уж лучше умру завтра“. Отрыв Польши и ГДР приведет в действие упомянутые потенциальные силы освобождения от рабства социализма внутри СССР. Начнется отрыв и других сателлитов и крушение социализма в СССР, а затем в Китае и во всем мире…» [149]
Люди, сочиняющие подобные планы, и газеты, их публикующие, никак не могут относиться с симпатией к человеку, который, находясь в СССР, выступает по-прежнему за хороший социализм, и которому гораздо ближе пацифистские движения Запада, чем зловещие планы всеобщей милитаризации.
Я публично осудил высылку в г. Горький академика А. Д. Сахарова и еще более жестокие репрессии, которым подверглись в 1980–1981 годах более сотни советских диссидентов. Но я не могу солидаризоваться ни с большинством последних заявлений Сахарова, ни с многими другими аналогичными заявлениями, продиктованными главным образом чувством разочарования и отчаяния.
Итальянский журнал «Экспрессо» посвятил одну из статей судьбе советских диссидентов. Здесь имеется большая фотография А. Д. Сахарова, прощающегося с женой перед отъездом в Горький. И рядом фотография Р. Медведева, спокойно работающего в своем московском кабинете. Эти фотографии снабжены следующим текстом: «Какое заключение можно вывести? Может быть, вот какое. Медведев, который проницательно и смело изучал корни сталинизма, понял, что для европейского Востока подготавливается долгий путь репрессий и процессов. Единственный выход: самому “нормализоваться”, чтобы сохранить хрупкую надежду на возможную, хотя и в высшей степени отдаленную, демократическую эволюцию советской системы». [150]
