Между тем разговор на встрече шел о вещах интересных.
Хотелось докопаться: почему наше общество с удовольствием потирает руки, как только в печати начинают бить кооператоров.
В расхожем представлении кооператоры – это шашлычники, которые стояли с дымящими мангалами вдоль всей Московской кольцевой дороги, или мелкие лавочники-кустари вроде них. Большинство населения не подозревало о существовании кооперативов, занимающихся производственной деятельностью, причем эффективнее, чем государственные предприятия. Отношение к кооперативам разделило людей на тех немногих, кто видел будущее в предпринимательстве, исповедовал свободное мироощущение, и на большинство, не способное расстаться с рабской психологией и признающее единственно возможной для себя работу в закрепощенном государственном секторе.
Интересную мысль высказал на встрече Николай Травкин. Замалчивая, ущемляя производственные кооперативы, работающие по государственным расценкам, конкурирующие с государственным сектором, противники реформ разрешали потребительским кооперативам набивать карманы и делали это не из глупости, а продуманно.
Тут-то и поднялась Татьяна Корягина и сказала с улыбкой:
– Я привыкла иметь дело с маклерами, с теневыми подпольными миллионерами. Мне хорошо известны мозговые центры подпольных организованных групп, разработчики психологии и тактики своего движения, которые часто мимикрируют под благополучные хозяйственные структуры. Поэтому у меня прямой вопрос: в «Печоре» все-таки имело место хищение золота и переправка за границу?
Милая Татьяна Ивановна, хотел я сказать, этот вопрос даже не пришел бы вам на ум, когда бы вы знали, как всю мою послеколымскую жизнь, уже освободившись, я постоянно чувствую, что все вокруг смотрят на меня как-то не так, по-особому, напоминают мне о прошлом, словно я меченый, и эта метка останется, наверное, на мне до конца дней. Потому я не устаю повторять всем, кто работает со мной: мы не можем позволить себе никакой ошибки. То, что простят другим, никогда не простят нам. Если бы за все эти годы была хоть малейшая зацепка придраться к нам, власти этот шанс не упустили бы.
Но встал следователь Чигир, который вел и закрывал дело «Печоры», и сказал, что многочисленные проверки, организованные в порядке следственных действий, проведенные прокуратурой с привлечением научно-исследовательских институтов, никаких нарушений подобного рода не нашли.
А я подумал: наш милый экономист, имея дела с подпольными миллионерами, видимо, в первый раз встречает совершенно легального советского «миллионера», не скрывающего желания стать богатым и даже публично отстаивающего свое право быть им. Но этот нарождающийся тип еще был не изучен, научно не классифицирован, с ним неизвестно было, что делать.
Что касается Татьяны Корягиной – это было от незнания. Она не имела представления, как добывают золото, что это такое. По мне, самой страшной теневой экономикой занимались те, кто «курировал»… Я всегда ненавидел это слово. «Курировал» – значит наблюдал и распределял, причем – кому хочет. Теневая экономика была у них, а не у тех, кто добывает золото. Конечно, встречалось и у нас воровство. Оно существовало и до нашей эры, и в третьем тысячелетии будет. Золото «уходило» на сторону всегда. Но только отдавало его на сторону наше правительство – отдавало за хлеб, за другие продукты, которые съедались и перерабатывались в навоз.
Интересно, как бы реагировали власти, если бы принципиальная Татьяна Ивановна, известный экономист, участник секретной рабочей группы, с тою же очаровательной улыбкой адресовала свой вопрос Совету министров СССР:
– Ну, так как же, дорогие: у вас имело место хищение золота и вывоз его за границу?
О Татьяне Корягиной я что-то давно ничего не слышал. Может быть, она все-таки задала этот вопрос властям?
Мне очень запомнилась еще одна передача. Вел ее Николай Шмелев, пригласивший участвовать академика В. А. Тихонова, Егора Гайдара и меня. Эфирного времени нам для дискуссии не хватило, и после передачи мы вчетвером отправились ко мне домой. Разговор продолжался долго, разошлись в три часа ночи. Тихонов и Шмелев убеждали Гайдара, что он очень заблуждается во многих вопросах, и втолковывали ему, что следует в первую очередь предпринять правительству для вывода страны из кризиса. Буквально через месяц назначенный на пост премьер-министра Егор Тимурович все сделает наоборот.
На переломе 80-х и 90-х годов, о которых я пишу, бойкие люди входили в какие-то партии, вели жаркие дискуссии о том, куда идти стране, каждый имел на это свой ответ и старался втащить в группу соратников какую-либо известную личность, использовать ее популярность в интересах движения. Меня тоже приглашали на собрания и митинги, я особо не сопротивлялся, но сердечного влечения ни к одной группировке не испытывал. Некоторое любопытство было к новым политическим силам, самоуверенно называвшим себя демократическими. Их убеждения разделяли мои друзья. Не вчитываясь в программные документы, я заранее был на той стороне, где находились люди, которых я любил, и которые, как я чувствовал, действительно хотели и могли многое изменить к лучшему в нашей стране – Святослав Федоров, Владимир Тихонов, Евгений Евтушенко, Юрий Карякин, Николай Травкин, Станислав Говорухин, Николай Шмелев, Отто Лацис… Что с того, что они друг с другом часто не соглашались, принадлежали к разным движениям. Они вместе, не подозревая об этом, были для меня единой партией порядочных людей, в которой я добровольно и с удовольствием состоял. Меня удручала ориентация власти на подражание американскому образу жизни, невозможному у нас ни по уровню экономики, ни по традиционным ценностям, ни по психологии масс. Молодые реформаторы ничего не делали для развития производительных сил, но пытались всех увлечь программами личного обогащения, которого можно достичь, особо не трудясь, купаясь в море развлечений, надеясь на фантастический выигрыш.
Мне были симпатичны энергичные люди, готовые взять на себя возрождение России.
Смущали только два обстоятельства: отсутствие у наших политиков живого опыта руководства и общие надежды на Ельцина как спасителя демократии и российских реформ. Разделять их ожидания мне постоянно мешали впечатления от встреч с этим человеком в прежние времена – мы тогда работали в Свердловске, а он был первым секретарем обкома партии.
Однажды вечером входит мой заместитель и смеется: «Только что шонил директор объединения «Уралзолото». Просит срочно людей и технику – разобрать бани, которые начальство построило у себя на дачных участках, потому что завтра утром приедет Ельцин и тех, кто построил бани, будут исключать из партии». Мы послали людей, машины, они за ночь все разобрали.
