В России наступление немецких войск летом 1942 года могло бы привести к важным результатам, если бы Гитлер не распылил своих усилий между двумя главными целями: Сталинградом и Кавказом. В результате его армии достигли Кавказа, но не захватили нефтяных промыслов, вышли на Волгу к Сталинграду, но не овладели городом. В итоге русские армии не только не были разбиты, но даже сумели осуществить контрнаступление с невиданным превосходством в живой силе и технике.
В начале 1943 года сталинградская трагедия закончилась — 6-я армия была уничтожена. Летнее наступление на Курск провалилось, а союзники высадились в Сицилии. Контрнаступление русских отбросило наши армии на юге за Днепр. В ожесточенных оборонительных боях таяла сила немецких войск. В Касабланке союзники сформулировали свои требования безоговорочной капитуляции. Дипломатия была мертва, верх взяла грубая сила.
1944 год еще больше ухудшил положение Германии и принес новые успехи союзникам на всех фронтах.
Судьба Германии была решена успешной высадкой союзников в июне в Нормандии. Немецкие войска на Востоке откатывались на запад. Война повсюду уже перешла границы Германии, и только осторожная стратегия Эйзенхауэра и политическое честолюбие Сталина задержали развязку до мая 1945 года. В 1944 и 1945 годах Германия не имела уже ни малейшей возможности победоносно закончить войну.
Метод руководства Гитлера, заключавшийся в том, что он лично отдавал всем и вся приказы и распоряжения, ускорил поражение Германии. Приказы «драться за каждую пядь земли» приводили к катастрофическим результатам. Не говоря уже о стратегии, его методы руководства сказывались на всей военной машине. В демократических государствах отдельные элементы вооруженных сил и многочисленные отрасли военной экономики и промышленности действовали весьма согласованно, а в Германии существовало непонятное разделение на самостоятельные ведомства. Армия, флот, ВВС, войска СС, организация Тодта, национал-социалистская партия, комиссариаты, многочисленные отрасли экономики — все действовали независимо друг от друга, но получали приказы непосредственно от Гитлера.
И внутри страны, и на фронте все эти элементы перестали объединять свои усилия, начали действовать на свой страх и риск, не зная потребностей друг друга. Объяснение этому странному и пагубному явлению следует, несомненно, искать в жажде Гитлером власти и его недоверию к любой самостоятельной силе. Старый принцип «разделяй и властвуй» доводился до логического абсурда. Войска СС были специально созданы в противовес армии, чтобы армия не зазнавалась.
Безусловно, Германия не обладала достаточными людскими резервами для ведения мировой войны, а численный состав армии, начиная с зимы 1941 года, стал сокращаться. Пополнения не могли возместить потери.
Приведенные ниже данные показывают понесенные потери и полученные пополнения на Восточном фронте с декабря 1941 по сентябрь 1942 года.
Группы армий Потери Пополнения «Юг» 547 300 415 100 «Центр» 765 000 481 400 «Север» 375 800 272 800 1 688 100 1 169 300
Эти пополнения только на 69 % возместили требуемое количество войск. На следующий год с пополнением армии дело обстояло еще хуже. В период с июля по октябрь 1943 года соотношение потерь и полученных пополнений было следующим:
Месяц Потери Пополнения Июль 197 000 90 000 Август 225 000 77 000 Сентябрь 232 000 112 000 654 000 279 000
Полученные за эти месяцы пополнения лишь на 43 % покрыли понесенные потери. В июне 1941 года наши армии на Востоке насчитывали около 3 млн человек, а к концу войны эта цифра сократилась до 1,5 млн человек.
Германская военная промышленность не несет ответственности за наше поражение. Несмотря на налеты вражеской авиации, которые с 1942 года приняли массовый характер, наша военная промышленность вплоть до осени 1944 года неуклонно увеличивала выпуск своей продукции. Однако в нашем планировании было слишком много экспериментов и не было достаточной ясности. Даже там, где немецкая наука добивалась серьезных успехов, как, например, в создании быстроходных подводных лодок и реактивных самолетов, и ясно указывала нам путь, по которому нужно идти, это преимущество терялось из-за отсутствия согласованности в работе ведомств и тупости наших руководителей.
На Нюрнбергском процессе Шпееру, министру вооружения и боеприпасов, был задан вопрос: когда он пришел к выводу о том, что война проиграна? Он ответил[267]:
«Если подходить к вопросу с точки зрения обеспечения вооружением и боеприпасами, то не раньше осени 1944 года, так как мне удавалось до этого времени, несмотря на бомбардировки авиации, обеспечивать постоянное увеличение продукции. Если это перевести на язык цифр, то можно сказать, что наша продукция смогла бы обеспечить в 1944 году полное перевооружение 130 пехотных и 40 танковых дивизий, а для этого требовалось обеспечить новым вооружением два миллиона человек. Наша продукция была бы увеличена еще на 30 %, если бы мы не страдали от налетов авиации. Наша промышленность достигла максимального за все время войны выпуска боеприпасов в августе, самолетов — в сентябре, артиллерийских орудий и новых подводных лодок — в декабре 1944 года. Через несколько месяцев, возможно, в феврале или марте 1945 года, у нас должны были появиться новые виды оружия. Я могу лишь сказать о реактивных самолетах, о которых уже упоминалось в печати, новых подводных лодках, новых зенитных установках и т. д. Массовое производство этих видов оружия, которые могли бы изменить обстановку на последнем этапе войны, также настолько замедлилось из-за бомбардировок с воздуха, что они не могли применяться в больших количествах для борьбы с противником. С 12 мая 1944 года все это было уже бесполезно, так как наши заводы синтетического горючего уже являлись объектами массированных ударов с воздуха.
