<…> Но армянский народ никогда не оставляла надежда. Он продолжал самоотверженно работать и ждать… Ждать год за годом.
Он ещё ждёт».
И Нансен сам устремился на помощь армянскому народу.
В июне 1925 года он приехал и в Армению во главе комиссии экспертов. Повсюду делегацию принимали с восточным гостеприимством.
На следующий день поезд вёз их по Араратской долине. Вот что пишет об этом Фритьоф Нансен в своих воспоминаниях:
«На юге высится Арарат, совершенно отчётливо видна его могучая вершина. Огромный снежный купол сверкает в лучах заходящего солнца. Эта могучая гора первой бросилась нам в глаза, когда мы сюда приехали, она возвышается над всей страной. Сейчас, вечером, когда мы уезжаем, она снова встаёт перед нами.
На прощание великан снял свою шапку из облаков. Перед нами проходят непрерывной вереницей образы прошлого этого народа, который испокон веков жил здесь же, в тех же долинах, под сенью Арарата и Алагяза. Сколько борьбы, нужды, неизбежных страданий, и так мало побед. Есть ли в целом свете другой народ, который бы столько же выстрадал и — не погиб?»
Нансен объездил Армению, изучая возможные условия приёма беженцев, и понял, что больше 30 тысяч беженцев Армения вряд ли сможет принять. Тогда он призывает Лигу Наций к активным действиям и заявляет:
«Единственное место, где в настоящее время можно устроить неимущих армянских беженцев, — это Советская Армения. Здесь, где несколько лет назад царили разруха, нищета и голод, теперь благодаря заботам Советского правительства установлены мир и порядок и население стало в известной степени даже зажиточным».
Именно туда он предлагает вернуть беженцев.
Убедившись в тщетности своих усилий, он лично организовал возвращение в Армению 7 тысяч человек. В 1928 году, чтобы собрать деньги для помощи армянским беженцам, он отправился в Америку с чтением лекций. В 1927 году Нансен написал книгу «По Армении», переведённую на другие языки.
Из Армении Фритьоф через Кавказ направился на Волгу (результатом также явилась книга «Через Кавказ на Волгу» (1929)). Он проехал Грузию, Северный Кавказ, Дагестан. Нансен успевает всё и занимается своей любимой наукой. Изучая в то время историю климата, Фритьоф интересуется колебаниями моря за последние годы, рассматривая это как показатель либо засушливых, либо дождливых лет.
* * *
Нансену принадлежит и ещё одно «открытие», которое спасло жизни миллионам людей, — это так называемый нансеновский паспорт.
Вот что сам Нансен писал о беженцах:
«Неужели чувства людей притупились? Неужели люди и слышать не хотят о нужде и несчастье? Раньше, стоило случиться пожару, землетрясению или нападению разбойников, люди сразу приходили на помощь друг другу, а если в Атлантике тонул корабль, на борту которого было несколько сотен пассажиров, об этом ужасе писали газеты по всему миру.
Тысячи и тысячи бездомных беженцев, страдающих и умирающих, подают нам сигналы бедствия из самых разных стран. Люди их слышат, но остаются сидеть сложа руки.
Вот телеграммы из Мосула: тысячи изгнанных христиан, ограбленные и изнасилованные женщины и дети, беженцы, обречённые на страшные тяготы, болезни, на зимние холода и нищету; оставшимся в горах грозит голодная смерть. Из Марокко приходят похожие сообщения о тысячах беженцев, терпящих нечеловеческую нужду. Из Малой Азии мы слышим о тысячах и тысячах несчастных, отправленных на рудники; большинство из них пропали без вести, погибли — но никто не обратил на это внимания. По многим странам Европы разбросаны тысячи бездомных беженцев: русские, армяне…
Сегодня в мире так много горя и нищеты, что воли отдельных людей к самопожертвованию не хватает. Руку помощи должны протянуть правительства, особенно те, из-за которых люди оказались в беде. Но это так сложно! Сначала нужно проверить, в порядке ли бумаги, не приведёт ли помощь к неблагоприятным последствиям, не помогал ли человек случайно Советскому правительству, следует ли признать берберских рифов воинственной группировкой. И лишь после этого можно оказать помощь умирающим беженцам, однако тут встают и другие вопросы, разумеется большой дипломатической важности. Тем временем страдающие умирают, а тех, кто помогает, остаётся всё меньше.
Нам, живущим в спокойном буржуазном обществе, конечно трудно осознать удел беженцев. Лишённые дома и родины, гражданских прав и защиты правительства, они в любой момент могут быть высланы из страны пребывания, даже если никакая другая страна не захочет их принять. Приведу несколько примеров.
Когда в Польше скопилось слишком много беженцев, был издан указ: тот, кто незаконно пересёк границу с Россией и не имеет доказательств, что он политический беженец, должен до истечения установленного срока покинуть страну. Жертвами указа стали тысячи российских евреев. Они не могли вернуться в Россию, где их ожидала смерть, или попросить убежища в какой-нибудь другой стране. Их перевезли в Данциг, но там их нельзя было оставить. Тогда их отправили назад, перебрасывая этих несчастных людей через границу, как теннисный мячик. Лишь по просьбе комиссара Лиги Наций, до тех пор пока не было достигнуто соответствующее соглашение, их содержание через свою организацию в Париже взяли на себя европейские евреи. Несколько тысяч людей были собраны и отправлены в лагерь беженцев под Данцигом, откуда они в конце концов смогли уехать в Америку.
Ещё пример. Большая часть разбитой армии Врангеля (а с ней тысячи женщин и детей) бежала из Крыма в Константинополь. По соглашению с болгарским правительством около десяти тысяч человек переправили в Болгарию, где многие из них смогли найти работу. По соглашению с Советским правительством в Москве почти семь тысяч ожидали возвращения в Россию. Нынешние болгарские власти испугались, что среди оказавшихся в стране беженцев есть коммунисты, и во избежание распространения этой опасной заразы предпочли от них избавиться. Прошлой весной 250 беженцев погрузили на маленькую жалкую шхуну „Тритон“, едва вмещавшую 50 человек, дали им провизии на несколько дней и отправили из Варны в Одессу. Когда они туда прибыли, Советское правительство не разрешило им сойти на берег, так как не получило никакого уведомления из Болгарии. „Тритон“ снова вышел в Чёрное море. Но ни Болгария, ни Россия его не принимали. Оставалась Турция. Что претерпели эти люди, лишённые воды и пищи, на маленьком судёнышке, перегруженном настолько, что оно с трудом держалось на плаву, представить невозможно. Наконец „Тритон“ достиг Константинополя; на борту царило ликование, ведь впереди было освобождение! Но нет, и турецкие власти не захотели пустить в страну этих несчастных людей — беженцы должны были оставаться на корабле.
