Может быть, даже больше, чем из-за своих традиций, еврейская группа процветала из-за угнетения и антагонизма, которыми всегда встречал ее мир. Евреи как группа могут быть слабы, но сумма достижений ее отдельных членов говорит сама за себя, причем эти успехи были достигнуты в тяжелых условиях… Отсюда ненависть к евреям со стороны тех, кто боится просвещения. Больше, чем чего-либо, они боятся влияния интеллектуально независимых людей. Я вижу в этом существенную причину для дикой ненависти к евреям в современной Германии. Для нацистской группы евреи не просто средство, чтобы отвлечь недовольство людей от самих угнетателей, они воспринимают евреев как элемент, который нельзя заставить некритически принимать догмы и который, следовательно, покуда существует, угрожает их власти из-за его настойчивого стремления к просвещению масс». Но, заключил Эйнштейн, чем сильнее они нас ненавидят, тем сильнее мы становимся.
Германия отозвалась статьей Фрица Редлина из одного нацистского «исследовательского института», «изучавшего» евреев: «Евреи всех стран видят в их собрате по расе Эйнштейне — Мессию… Но мир (за исключением евреев) давно бы забыл об „относительности“ Эйнштейна, если бы время от времени не возникали мерзости „политика“ Эйнштейна».
Ганс Альберт устроился в Южной Каролине, в сельской местности близ Гринвилля, построил деревянный дом, как в Капуте, в декабре 1938 года получил гражданство; отец приезжал к нему два-три раза в год, с невесткой вполне примирился, переписывался с ней о здоровье внуков. Увы, под Новый год умер от дифтерита шестилетний Клаус. 9 января 1939 года Эйнштейн писал королеве Елизавете: «Безуспешно пытаюсь глубоко погрузиться в работу… неотвязное впечатление неизбежной трагедии…»
В том же месяце Отто Ган (в 1934-м в знак протеста против увольнения еврейских коллег уволившийся из Берлинского университета), Фриц Штрассман и бежавшие от нацистов Лиза Мейтнер и Отто Фриш продолжали дело, начатое Ферми (тот, напомним, бывший фашист, женатый на еврейке, в 1939-м поехал получать Нобелевку в Стокгольм вместе с семьей, но не вернулся в Италию, а бежал в США), доказали, что при бомбардировке ядер урана медленными нейтронами ядра должны расщепляться — делиться, и предсказали, что такое деление должно сопровождаться высвобождением огромного количества энергии.
В Копенгагене Фриш провел эксперимент, подтвердивший это, а также изложил теорию Бору, который собирался ехать в Принстон. 16 января на собрании «Журнального клуба» физиков Леон Розенфельд выступил с сообщением о делении урана; 17-го прибыл Бор. Неизвестно, встречались ли они с Эйнштейном, кроме одного раза, когда Бор присутствовал на его лекции о единой теории поля: Бору было не до дискуссий, а Эйнштейн даже теперь не выказал интереса к урановым ядрам. (Бору предоставили роскошный кабинет, формально принадлежавший Эйнштейну, но он, как и тот, сбежал, попросив комнату попроще.) 26 января в Вашингтоне открылась конференция по делению урана: собрались 24 физика, Бор встретился с Ферми. 27-го в Институте земного магнетизма все было готово для решающего опыта. И все удалось. Однако никто еще не мог сказать, возможно ли на практике создать атомную бомбу. Работать над этим стали Бор, Ферми и Лео Сцилард, изобретатель холодильников. И в том же январе 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп предупредил, что Германия должна рассматривать образование еврейского государства как опасность, ибо оно «увеличит мощь мирового еврейства».
18 марта Ферми пытался убедить руководство ВМС США, что атомная бомба возможна и немцы могут ее создать, — военные проявили лишь вежливый интерес. В конце марта, когда под угрозой немецкой оккупации находилась уже Польша, англичане и французы наконец решили проявить твердость и заявили, что будут ее защищать. В Принстон приехала Майя — законы Муссолини заставили ее бежать (ее муж, которому въезд в США запретили по состоянию здоровья, поселился в Женеве у Бессо). Историк Эрих Калер и его жена Алиса, которым помог выехать из Германии Томас Манн, сдружились в ту пору с Эйнштейнами; отношения Майи с братом они описывали как необычайно нежные (ежевечерне читали друг другу вслух). А Эдуарда, потерявшего близких — Ганса и Майю, — начали лечить электрошоком. Способ и сам по себе сомнительный, и делали его в 1930-х совсем неумело; Ганс Альберт считал, что лечение убило брата.
Калеры приводили к Эйнштейну своих друзей — художников, философов; появились еще два друга — врачи Генри Абрамс и Конвей Хиден (с докторами, как мы помним, Эйнштейн всегда завязывал дружбу): хождения в гости, музицирование, обсуждение книг. Элен Дюкас во всем этом не участвовала; быть может, от обиды, или из ревности, или из нежелания расстраивать патрона без ответа осталось второе, душераздирающее письмо от Мари Винтелер, которая писала, что ее семья голодает, и просила хоть немного денег. Трудно представить, что Эйнштейн при всех его недостатках не отвечал на ее письма сознательно: даже если допустить, что он не хотел ее приезда в Штаты, деньги он бы, конечно, послал.
В Испании кончилась гражданская война — победой Франко; Эйнштейн был уверен, что тот вступит в союз с помогавшим ему Гитлером, но хитрый лис от союзов отказался и большая война миновала его страну. В Лондоне Британия созвала в феврале — марте очередную бестолковую конференцию по Палестине: еврейскую делегацию возглавлял Вейцман, в арабскую входили представители пяти государств и палестинских арабов, все они отказались даже сидеть за одним столом с евреями. Стороны, естественно, выдвинули противоположные требования. Евреи требовали увеличения иммиграционной квоты, создания новых еврейских поселений и легальной армии. Арабы — запрещения еврейской иммиграции и лишения евреев права на приобретение земель. В итоге британский министр колоний Макдональд объявил, что Британия желает сложить с себя мандатные полномочия и создать Палестинское государство, которое пусть живет как хочет, но будет союзником Британии.
Опубликовали новую Белую книгу: она предлагала создать в течение десяти лет единое палестинское государство, границами которого служили бы Средиземное море и река Иордан. На пять лет дозволялась еврейская иммиграция в количестве 75 тысяч человек, но затем, если не будет согласия арабов, она должна быть прекращена. Это означало полный отказ Великобритании от Декларации Бальфура и условий мандата Лиги Наций. Но одновременно Британия отреклась и от обещаний, данных арабам в 1915 году, которые предусматривали «независимое арабское государство в его естественных границах», включающих, по мнению арабов, всю Палестину. С этого момента и евреи, и арабы окончательно возненавидели англичан.
