37
В одной области был случай: бывшего «торгаша» назначили секретарем обкома. Он тут же отдал распоряжение начальнику УВД: «Соберитесь в актовом зале вместе с агентурой и доверенными лицами, я вас проинструктирую».
Андропов конечно же, боже упаси, не прослушивал телефонных разговоров членов Политбюро, однако, став в 1982 году секретарем ЦК. личных разговоров по служебному телефону не вел.
В. В. Луценко, закончивший службу в органах госбезопасности в звании полковника руководителем антитеррористического подразделения, рассказывает такой эпизод. В самом начале 1980-х годов в Армению приезжал Чурбанов. Власти республики выворачивались наизнанку, чтобы угодить высокому гостю. Издали альбом с золотым тиснением: «Программа визита первого заместителя (и пр., и пр.) в Армению» (тот прибыл всего на пару дней). Перекрывали движение в Ереване. Местные жители были очень недовольны. Луценко принес отчет своему начальнику. «Что я могу сделать?» — развел руками тот. И… положил отчет в сейф. До лучших времен, которые, как известно, вскоре наступили.
Сотрудник сверхсекретного «антикоррупционного» подразделения, созданного министром в 1982 году, Сергей Бутенин, рассказывает, что у его начальника Вилена Апакидзе имелась уникальная книга — «Слово о полку Игореве», изданная в начале 1920-х перед Генуэзской конференцией в нескольких экземплярах. Иллюстрации в ней были выполнены мастерами Палеха, каждая переложена папиросной бумагой. Вилен приобрел книгу за копейки на тбилисской толкучке. А от отца ему досталось изданное Сытиным в 1906 году собрание сочинений Дюма-отца в пятидесяти пяти томах.
Преступление удалось раскрыть в 1981 году. По словам Бутенина, наводчицей оказалась подруга дочери Л., а исполнителями — бандиты из разгромленной к тому времени преступной группировки «Тяп-ляп» из Казани.
Эта неприятная история в свое время вызвала в Армении негодование против доносчика. Мог бы придумать другой повод для интриги. Хотели сделать приятное министру — и подставили… Истинный сын Армении так бы не поступил.
Автор сожалеет, что вынужден задаваться этим вопросом. Есть же презумпция невиновности. Ни одного конкретного обвинения в адрес пятидесятого министра по этой части мы так и не услышим. Ни у него, ни у его родственников впоследствии не найдут ни одного вещдока, изъятого из уголовного дела. Но коль скоро слух запущен и оказался живуч…
После отставки Щёлокова Медведев вернется в транспортную милицию и прослужит в линейных отделениях, которые профессионалы его уровня называли штрафбатами, шесть лет. Вот чем мог оборачиваться контроль со стороны «старших соседей». И не докажешь ничего. Вызволит Дмитрия Николаевича из «ссылки» Александр Иванович Гуров, когда при министре Бакатине будет создавать Управление по борьбе с организованной преступностью.
На какое-то время по оплате труда милиционеры опять догнали чекистов. Но те своего не упускали: стали получать надбавки за секретность, знание языка, особые условия и т. д., и вернулась диспропорция.
О более сложном отношении военных прокуроров к личности бывшего министра внутренних дел — читайте дальше. Далеко не все из них, подобно Катусеву, считали Николая Анисимовича циником.
В Советском Союзе статус хозяйственников был гораздо выше, чем сейчас. Например, Е. С. Залунин организовывал свадьбу Галины Брежневой и Юрия Чурбанова и немало других мероприятий подобного уровня.
Василий Бойко возглавлял ХОЗУ МООП до ноября 1966 года.
Это следует из материалов уголовного дела № 6–83 в отношении В. А. Калинина и группы его подчиненных, которое суд рассмотрел в 1985 году.
И немалые расходы, по словам А. Ф. Катусева. Когда Щёлокову сообщили об этом на допросе в Главной военной прокуратуре в мае 1984 года, он «чрезвычайно удивился». Удивишься тут…
Даже такой впоследствии ярый критик Щёлокова, как главный военный прокурор А. Ф. Катусев, отметит: «Немалая часть злоупотреблений служебным положением происходила от имени Щёлокова, но без его непосредственного участия, за его спиной».
За исключением Юрия Чурбанова, который утверждает, что министра с годами всё чаще одолевали нерабочие мысли, ввиду чего основная руководящая нагрузка ложилась на него.
Леонид Ильич в 1976 году преподнес своему крестнику Игорю Щёлокову на тридцатилетие «мерседес».
Эту реальную историю З. поведал в доверительном разговоре следователю прокуратуры, который через много лет рассказал ее автору этих строк.
Эта исповедь взята из публикации в журнале «Власть» (2006. № 5). Перепади проходил по так называемому «сочинскому делу», завершившемуся в начале 1980-х осуждением большого числа высокопоставленных взяточников и коррупционеров Краснодарского края. Он сделал свои признания в письме на имя генерального прокурора А. Рекункова.
Даже друзья и родственники не могут не соблюдать правила игры. В. Болдин рассказывает со ссылкой на надежные источники: как-то, в последние месяцы своей жизни, Леонид Ильич… заплакал, узнав, что его собираются наградить не Золотой Звездой Героя Советского Союза, поскольку такую награду он получил незадолго до того, а орденом. Пришлось переигрывать.
Эпизод из книги П. Ф. Перевозника «О прошлом — для будущего». М., 2007.
Другое пророчество сделала Светлана Владимировна в 1966 году: «Коля, тебя либо убьют, либо ты сам застрелишься».
В 1980 году Владимир Сорокин приехал на дачу к министру и застал его возвращающимся с катка. Бывший хоккеист Сорокин с уважением это отмечает, поскольку сам он после шестидесяти лет уже не становился на коньки.
Вопрос, в каком ведомстве должно сосредоточиваться следствие по тем или иным делам, сложен и вряд ли будет когда-нибудь решен окончательно. Есть авторитетная научная точка зрения, согласно которой раскрываемость преступлений наилучшая, когда следственный, оперативный и криминалистический аппараты принадлежат к одному ведомству. Кроме того, соединение в прокуратуре функций и следствия, и надзора за ним — нонсенс. Это аргументы в пользу того, что расследованием преступлений (за исключением специфических составов, вроде воинских, дел о шпионаже и некоторых других) должно заниматься МВД. Однако у вопроса есть важный политический подтекст. Следствие — сильнейший инструмент политического влияния. В одни руки его отдавать «страшно». Тем более — в руки чужие. Попытки сосредоточить следствие в одном ведомстве обычно вызывают всплеск политической борьбы.
