Частыми гостями Прокуратуры СССР были и генеральные прокуроры из-за рубежа. В здании на Пушкинской побывали генеральный прокурор Чехословакии Ян Бартушка, генеральный прокурор Польши К. Коштирко, генеральный прокурор ГДР И. Штрайтон, генеральный прокурор Вьетнама Чан Хыу Зык и многие другие.
Наладились прочные контакты с прокуратурами развивающихся стран (так называли страны Азии и Африки, Латинской Америки), в частности, Прокуратуру СССР посетили руководители прокуратур Народной Демократической Республики Йемен, Республики Гвинея-Бисау, Республики Афганистан. Большой интерес к советской прокурорской системе стали проявлять и такие страны, как Бразилия, Индия, Мексика, Финляндия, Швеция.
В 1978 году в течение двух недель в Советском Союзе по приглашению Прокуратуры СССР гостила делегация окружных прокуроров 10 штатов США. Они были приняты Генеральным прокурором СССР Р. А. Руденко, имели обстоятельные беседы в министерствах юстиции и внутренних дел Союза, в Верховном суде СССР. Гости посетили также Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, им дали возможность ознакомиться с работой Ленинградского городского суда, Ташкентского института судебных экспертиз, прокуратур Узбекской ССР, Самаркандской и Одесской областей, Ленинграда. Окружные прокуроры не только много интересного узнали о работе правоохранительных органов страны, но и осмотрели исторические, культурные и архитектурные памятники наших городов.
В беседе с корреспондентом ТАСС окружной прокурор из города Сан-Франциско Д. Фрейтас сказал: «Мы надеемся, что непосредственные и прямые контакты между советскими и американскими коллегами, установленные во время посещения СССР нашей первой официальной делегацией, внесут вклад в разработку гарантий прочного мира и дружбы между народами двух стран, в разрешение тех проблем, которые нас разделяют… Мы рады начавшемуся продуктивному диалогу между нами и надеемся, что во время ответного визита советских прокуроров в будущем году мы сумеем придать организованный характер нашим дальнейшим контактам».
Ответный визит советской делегации в США состоялся в 1979 году. Прокурорские работники имели многочисленные встречи со своими коллегами и юристами в Нью-Йорке, Чикаго, Денвере, Сан-Франциско и других городах.
Роман Андреевич Руденко был награжден Золотой звездой Героя Социалистического Труда, шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Трудового Красного Знамени, многими медалями, являлся депутатом Верховного Совета СССР нескольких созывов, на четырех партийных съездах избирался в Центральный комитет КПСС.
Terra incognitaКонечно, много и еще очень много можно рассказать о профессиональной деятельности Руденко и о его окружении. Ведь сколько интересных людей было рядом, какие горы сложнейших дел они перевернули. Но формат настоящего издания, к сожалению, этого не позволяет сделать.
Он любил свою работу. И мечтал, как говорил мне Федор Кириллович Глух, окончить свою земную юдоль, находясь в строю, на государственной службе.
О том, что Руденко уже пережил 3 инфаркта, никто в прокуратуре не знал. Первые два он заработал еще при Хрущеве, третий случился на даче в конце семидесятых. Тогда его спасли. «Скорая» примчалась из Кунцева за 20 минут. Как видим, не только большие звезды заработал за свою жизнь патриарх советской прокуратуры…
В январе 1981 года, сразу же после Нового года Роман Андреевич лег на очередное штатное медицинское обследование. Ничто не предвещало беды. Его посещали жена, дети. Чувствовал он себя нормально. Однако вскоре, перед выпиской, где-то на десятый день, на квартире Руденко раздался телефонный звонок. Звонили с «Мичуринки». Сообщили, что Роману Андреевичу плохо, что он теряет сознание. Это был четвертый инфаркт.
Периодически Руденко приходил в сознание. Узнавал окружающих. Последний раз, когда он пришел в себя, а было это 21 января, ему сообщили, что он избран делегатом очередного съезда КПСС. Спросили о его желаниях. Он улыбнулся и, как всегда спокойно, сказал: «Спасибо. Все нормально. Не беспокойтесь». Вскоре ему опять стало плохо – он потерял сознание и больше в него не приходил.
23 января 1981 года Руденко скончался. Шел ему 74-й год. Похоронили патриарха советской прокуратуры со всеми почестями на Новодевичьем кладбище.
11 февраля 1981 года Совет министров СССР принял постановление «Об увековечении памяти Р. А. Руденко и обеспечении членов его семьи». Совет министров СССР присвоил имя Р. А. Руденко Свердловскому юридическому институту и утвердил две стипендии его имени в размере 75 рублей в месяц для лучших студентов этого института (по тем временам это была довольно большая для них сумма).
В мае 1982 года, накануне празднования 60-летия советской прокуратуры, на доме № 15а по улице Пушкинской в Москве (ныне Большая Дмитровка), где долгие годы работал Роман Андреевич Руденко, в его память была установлена мемориальная доска.
Супруга Романа Андреевича ласково называла мужа Рима. В феврале 1942 года, когда по просьбе Руденко решался вопрос о направлении его на фронт и разлука была уже неизбежна, он, чтобы успокоить свою Марийку (а он так среди близких ему людей любяще называл Марию Федоровну) и дочерей на обороте подаренной фотографии написал:
«Фото от 12 октября 1941 г.
г. Москва
Как здесь, на снимке, тесно прижавшись друг к другу, сплотилась семья, так и в жизни сплочены мы воедино и навечно. Пройдет время. Закончится война. Залечим раны, нанесенные нам кровавым зверем – фашизмом. Снова забурлится жизнь в советских городах. Зацветут колхозные села. И собравшись семьей, мы будем вспоминать дни Отечественной войны, октябрь 1941 г., когда нависла угроза над сердцем столицы – Москвой, когда маленькая Лора, надев противогаз, с серьезным видом говорила: „Я сегодня дежурная", а в убежище с гневом ребенка сказала: „Проклятый фашист не дает деткам спать". Все это будет воспоминанием. А сейчас задача напрячь все силы для выполнения единой цели – разгромить и уничтожить врага! Мужественно перенесем все трудности, временную разлуку и любовь нашу и спаянность еще больше укрепим.
Любимым моим и родным – Марийке, Галочке и Лорочке от Римы и папы.
г. Москва 19/II1942 г.»
И они все перенесли. А разлука, которая продлилась почти до конца войны, только еще больше испытала и укрепила их отношения, сплотила семью. Ведь не зря говорят, что разлука для любви – все равно что ветер для костра. Маленький костер он легко загасит, большой же раздует еще сильней.
