С другой стороны, не менее опасным, в условиях начавшейся войны именно с Германией, было бы и проявление крайней враждебности к ним как к немцам со стороны советских людей других национальностей. К слову сказать, нацистская агентура откровенно пыталась спровоцировать подобное, дабы поднять широкие слои советских немцев на борьбу с советской властью изнутри государства. Полтора миллиона человек — это не шутка и, не приведи, конечно, господь бог, все это могло привести к крайне негативным последствиям, к ослаблению устойчивости тыла, так как громадное, практически абсолютное большинство нехмцев проживало в Поволжье, Саратовской и Сталинградской областях.
Одновременно следует отметить следующее обстоятельство. К глубокому сожалению, по сию пору господствует та точка зрения, что руководство НКГБ-НКВД СССР накануне войны буквально навязывало своим территориальным органам мысль о необходимости своевременного вскрытия среди советских немцев националистических повстанческих формирований, готовящих кадры для действий в тылу Красной Армии в случае нападения Германии на СССР. Любые предвоенные директивные документы НКВД-НКГБ СССР на этот счет расцениваются как явно тенденциозные, особенно в той их части, где содержались требования во что бы то ни стало вскрывать связь населения Республики Немцев Поволжья (а также проживающих в других регионах СССР немцев) с германской разведкой. Однако это в корне неверная точка зрения. Прежде всего потому, что такая точка зрения не навязывалась. Вот, к примеру, выдержка из направленной наркому внутренних дел Литовской ССР директивы народного комиссара внутренних дел СССР Лаврентия Павловича Берия № 3624/Б от 10 сентября 1940 г. «О мерах по усилению противодействия германской разведке»: «…По присланным НКВД Литовской ССР материалам устанавливается, что существующие на территории Литвы под различными прикрытиями как легальные, так и нелегальные немецкие организации («Культурфербанд» НСДРП, ФДРД, «Гитлерюгенд», «Арбайтсфронт» НСФ, «Союз германских девушек», спортивные клубы, религиозные союзы и т. п.[167]) активно ведут фашистскую агитацию и шпионскую деятельность по указаниям германских разведывательных органов.
Вам надлежит с должной осторожностью и конспирацией, с умом и толком развернуть соответствующую контрразведывательную работу в целях выявления и пресечения немецкого шпионажа и перехвата связей германской разведки.
Составьте план вашей работы по этой линии на ближайшее время, учтя при этом необходимость:
1. Взять на оперативный учет всех выявленных участников немецких организаций и приступить к разработке в первую очередь активистов с задачей выявления их конкретной вражеской работы и агентуры немцев среди литовского населения…
…Разработанный вами план представьте в НКВД СССР.
Народный комиссар внутренних дел СССР Л. Берия[168]».
Примечание: Далее в этой директиве говорится о конкретных мероприятиях по перевербовке отдельных активистов вышеназванных профашистских организаций с целью их последующего использования в интересах советской разведки.
Так вот кто бы объяснил, желательно вразумительно, где тут тенденциозность, где тут навязывание какой-то нравившейся НКВД СССР точки зрения на немцев, где в этой директиве требование во что бы то ни стало вскрывать вражескую деятельность?! Где все это, если Лаврентий Павлович Берия открыто требует и осторожности, и конспирации, и проявления ума и толка при организации контрразведывательной работы по германской линии, разработки в первую очередь активистов, но не потому, что они активисты, а только с задачей выявления их конкретной вражеской работы?! Да под такой директивой и ныне подпишется любой руководитель органов госбезопасности. Зачем же на пустом месте наводить тень на не существующий и никогда не существовавший плетень, да еще и грубо передергивать факты, если архивные документы самой Лубянки свидетельствуют совершенно об ином?! Ну не пора ли прекратить эту мелкотравчатую беспочвенно злобную предвзятость ко всему, что делал Берия на посту наркома внутренних дел?!
Упреждающие контрразведывательные меры в любом случае куда более полезны, эффективны и наносят меньше вреда, чем суровые репрессивные меры по факту преступлений. К тому же к 1941 г. органам госбезопасности было прекрасно известно, что в планах военного командования гитлеровской Германии всегда присутствовала ставка на «пятые колонны» в странах, которые были намечены жертвами очередной агрессии нацистских бандитов. И практика первых двух лет Второй мировой войны показала, что так оно и было практически во всех странах, подвергшихся гитлеровской агрессии. Так что вполне естественно, что органы государственной безопасности СССР не без оснований вплотную занимались этой проблемой, стремясь заблаговременно нейтрализовать «пятую колонну» в СССР, кем бы она ни была представлена. Поэтому бросать тень обвинений в адрес тогдашнего руководства Лубянки, что-де оно нагнетало некую истерию, требуя от территориальных органов своевременно вскрыть среди советских немцев националистические повстанческие формирования, — не только несправедливо, но и, мягко говоря, не очень-то порядочно. Заблаговременно обратить внимание на потенциальную угрозу и заблаговременно же нейтрализовать любые возможности ее превращения в реальность — вот истинная задача органов государственной безопасности. Нравится это кому-либо или нет, но именно в этом вся соль их деятельности. А органы госбезопасности СССР еще до войны четко зафиксировали, что в районах проживания немецкого населения в Бессарабии, Буковине, Прибалтике и других районах действовавшие под прикрытием германских консульств разведывательные службы Третьего рейха вели активную пропаганду националистического толка, шпионскую деятельность, вербовочную работу. Были разоблачены и арестованы резиденты и агенты германских разведывательных служб, разгромлены их резидентуры. А с началом войны только за период с 22 июня по 10 августа и только в Республике немцев Поволжья было арестовано145 человек. В том числе по обвинению в шпионаже — 2, в террористических намерениях — 3, диверсионных намерениях — 4, в участии в антисоветских группировках и контрреволюционных организациях — 36, в распространении пораженческих и повстанческих высказываний — 97 человек. И что же, органы госбезопасности в условиях начавшейся войны не должны были реагировать на это в соответствии с действовавшим тогда уголовным законодательством и суровыми правилами военного времени?! Ведь любая идея, если она овладевает массами, способна превратиться в очень грозную силу. А тут 67 % из общего числа арестованных были привлечены к ответственности именно за распространение пораженческих и повстанческих высказываний. И не пресекать подобные проявления органы госбезопасности в условиях войны не имели ни малейшего права.
