23 ноября.
Поступила в театр «ДАРТ». Сегодня-завтра подпишу контракт, стану актрисой и ухожу на сцену. Шаг в жизни. Ведь я была такая застенчивая и тихая в детстве. И только любовь к Белову заставила меня переменить в корне свой характер, своё мировоззрение. Помогаю писать декорации, лубки и прочее. Завтра открытие, дебют. Мишу не видела больше недели. В шесть репетиция, а вечером хочется посидеть рядом с ним на тахте, послушать анекдоты и страшные истории Глебушки, а потом потушить коптилку и долго целовать Мишины губы.
29 ноября.
Сегодня третий спектакль. Опять придётся мёрзнуть в нашей холодной уборной. И так хочется работать в серьёзной драме. Из «ДАРТа» получается что-то вроде шантана, а это противно. Нравится Роман Ш. Красивое тонкое лицо. Живой весёлый характер. Хорошо бы с ним пофлиртовать. Придёт ли ко мне сегодня вечером Вронский? Соскучилась без него ужасно. Как безумно хочется счастья!!
1 декабря.
Только что была Юля Колмогорова с мужем Афанасием, военным комиссаром 10-й сочинской береговой батареи. Она счастлива, и я рада за неё. Фаусту, как мы зовём его, 28 лет. Лично мне он очень нравится — умный, с сильной волей и интересный. Родился в Ижевске, Вятской губернии, окончил сельское училище, политические курсы. Был ранен в Гражданскую войну. Но пробило
7 часов, надо идти в театр.
Воскресенье, 4 декабря.
Вернулась с репетиции, получила три роли (одна драматическая). Кажется, у меня начинается флирт с самим режиссёром — Павлом Горяновым[829]. Это хорошо. В театре идут разговоры о летних гастролях. Предполагается Владикавказ или Крым. Вот бы и в Москву дёрнуть! Да ведь мама не отпустит. Впрочем, до лета ещё далеко, а там и жизнь будет совсем другая: концерт, ужин в ресторане, блестящие глаза и изысканная речь; флирт, а может быть и любовь, страсть, чтоб дух захватило и перестал существовать весь мир. Но это мечты. А смогу ли я зарабатывать столько, чтобы самой существовать? Как оставить здесь мамочку? Да может ещё и с Мишей не всё кончено? А нет, начну роман с Павликом, сойдусь с ним, наконец!
5 декабря.
Вчера шла премьера четвёртой «Дартиады». Сегодня повторение. Эта программа гораздо удачней. Идёт «Иванов Павел» и другие хорошие номера. В четверг произошёл роковой для меня кутёж. Шёл благотворительный спектакль в пользу детских домов, а потом всех нас угощали ужином с вином. Горянов сидел против меня, а под нашими ногами стоял бочонок вина. Под конец вечера я едва спустилась со сцены по лесенке. Сидели долго, но мало-помалу стали расходиться. Я сошла в нашу уборную и села на диван. Мы должны были идти домой с Горяновым, и я его ждала. Нина Адамовна ушла ещё до ужина.
Скоро пришёл Павел. Тут мы забыли обо всём живом мире. Он хотел меня, и я была готова отдаться. Что было потом? Не могу вспомнить в точности. Знаю, что мне было хорошо, хотя я не стала совсем его любовницей… Но я хочу и буду ему принадлежать…
Часть тринадцатая
(1920–1936 гг.)
В Русском кадетском корпусе
Первая церковная служба в Русском кадетском корпусе в Сараево была проведена на плацу накануне Преображения Господня 1920 года. С устройством собственной домовой церкви, освящённой 13 марта 1921 года во имя Св. Благоверного и великого князя Александра Невского, всенощные, литургии и иные требы проводились уже в самом корпусе.
В качестве запрестольных образов служили знамёна корпусов: до сентября 1929 года — Симбирского, доставленное в Добровольческую армию одним из его питомцев, кадетом П-го выпуска Борисом Коротким, произведённым уже в Сараево в вице-унтер-офицеры; после этой даты (в Белой Церкви) — знамя Сумского корпуса, перешедшее по наследству от расформированного Крымского.
Ты помнишь знамя корпусное,
Любви и храбрости завет?
Всё драгоценное, святое
В нём сочеталось для кадет…[830]
В русские кадетские корпуса КСХС зачислялись сироты беженцев, мальчики из семей, не имевших возможности содержать их, сыновья военнослужащих, в том числе и королевской армии в возрасте от 6 до 18 лет. Борису Викторовичу приходилось уделять внимание этому вопросу и как Старшему представителю русской колонии в Сараево (Приказ РВА в КСХС № 2 от 2.03.1921 г.).
29 марта первые успехи директора были отмечены благодарностью Главкома барона П. Н. Врангеля «За образцовый порядок и состояние корпуса (Приказ РВА № 34 от 31.03. 1921 г.)»[831].
Государственные чиновники «Державной комиссии» постоянно вмешивались в самоуправление корпусов, всячески ограничивая приём в них, урезая и без того скудное финансирование. Учебные заведения придирчиво контролировались комиссиями различных ведомств. Но, одолевая трудности, русские преподаватели делали своё дело. В 1923 году Министерство просвещения королевства признало соответствие знаний кадетов-выпускников аттестатам зрелости своих государственных заведений. В программы обучения Крымского, а вслед за ним и других корпусов, были введены курсы сербского языка и литературы, истории и географии южнославянских земель, появился и 8 класс. В июне 1924 года, инспектируя выпускные экзамены, профессор С. Петрович был вынужден признать, что знания кадет выше, чем у выпускников королевских гимназий.
Для заполнения досуга воспитанников разумными и полезными занятиями и развлечениями 9 мая 1922 года первым в Русском корпусе появился фотографический кабинет (с аппаратами частных лиц). Его деятельность значительно расширилась после того, как генерал Врангель в июле 1925 года подарил ученикам превосходный прибор (13x18) с объективом Герца. К 1940 году картотека негативов превысила 3000 единиц хранения, отражая все стороны жизни учреждения.
С октября 1923 года стали появляться и различного рода кружки: «Любителей астрономии», спортивные, «Константиновский Литературно-Художественый», «Чигоринский шахматный» и т. д.
Определяя цели любителей по интересам, генерал Адамович отмечал: «…Все кружки, помимо развития специальных знаний, ставят задачи содействия развитию и углублению Товарищества, преуспеяния и украшения корпуса…»
Центральное место среди кружков занял «Константиновский».
1 мая 1924 года вышел в свет первый поэтический сборник кружка, среди авторов которого был и директор корпуса.
Конкурс эпитафий, организованный всё той же секцией, породил и скорбные строфы, выписанные затем на общем кресте-памятнике[832] из розового мрамора кадетского участка Сараевского военного кладбища. Упомянем лишь четверостишие Бориса Викторовича (на правой стороне пьедестала):
