Вопрос: А вы жену ХЕЙФЕЦА — ХЕЙФЕЦ-ОЛЕЙНИКОВУ Марию Соломоновну, знаете?
Ответ: Да, я ее знаю, но меньше, чем самого ХЕЙФЕЦА, так как непосредственного общения с ней я не имел и поэтому, что-либо конкретно сказать о ней не могу.
Записано с моих слов верно, мною прочитано.
КОЛЬЦОВ.
Допросил: Ст. следователь следчасти ГУГБ НКВД
Лейтенант госбезопасности (КУЗЬМИНОВ)
В этом протоколе допроса фигурирует фамилия некого Хейфеца. Речь идет о довольно странной личности, обладавшей, несомненно, способностью входить в доверие к людям. Он как-то расположил к себе и Кольцова, который взял его на работу в ЖУРГАЗ, вряд ли зная, что берет к себе осведомителя из НКВД. Гриша Хейфец довольно часто приходил в ЖУРГАЗ со своей маленькой дочкой Илей, к которой бездетный Кольцов относился очень приветливо, ласково называл ее «Иличка — киличка, шпротик-сардиночка».
Вскоре, как мы уже знаем, Хейфец перешел на работу в НКВД, где сделал неплохую карьеру. Мне рассказывал дед, что он неожиданно встретился с Хейфецом в 1945 году в освобожденной от гитлеровцев Вене. Это произошло на обеде, который давал для журналистов из СССР командующий советскими войсками. За столом, естественно, поднимались тосты за советских солдат-победителей, за наших летчиков, танкистов, за нашу боевую разведку.
— И за нашу контрразведку, — добавил генерал Желтов, многозначительно наклоняя бокал в сторону сидящего за столом Хейфеца.
В свое время Хейфец был «внедрен» в Еврейский антифашистский комитет, члены которого, как известно, были арестованы и расстреляны. Что касается Хейфеца, то он тоже был, естественно, арестован, но, видимо, неожиданно для себя получил 25 лет лагерей.
…В следствии наступила довольно длительная пауза. Кольцова больше не допрашивали. Да и допросы, проведенные после августа, почти не имели отношения к его «Делу». Видимо, Сталин взвешивал и размышлял — нужен ли ему большой процесс или нет. Судьба самого Кольцова была предрешена наверняка им еще раньше.
Сталин, безусловно, знал цену показаниям и методы их получения у допрашиваемых. И я думаю, что судьбы людей, на которых выбивали «компромат», зависели не от того, в чем их якобы уличали, а только от мнения о них самого Сталина, а может быть, иногда и от его сиюминутного настроения. Так это или не так, можно только предполагать. Во всяком случае, если судить по материалам «Дела» Кольцова, то все люди, которые, по версии следствия, были соучастниками Кольцова по «шпионской» и «антисоветской» деятельности, не были арестованы. В том, что Сталин читал показания Кольцова — можно не сомневаться. (Вспомним то, что со слов Фадеева написал Симонов). Есть и еще одно: в тексте «Дела» очень многое подчеркнуто, есть и несколько ремарок. Я не сомневаюсь, что «подчеркивать» и писать что-то в «Деле» не мог ни один из работников НКВД, включая и Берию, зная, что это дело будет читать Сталин. Скорее всего, Сталин решил, что эти люди пока могут ему быть полезны, и он отдал приказ: «Нэ трогать!» А если он передумает, то в архиве НКВД «вечно хранятся» показания на них — «доказательства» их «преступной деятельности», которые всегда можно пустить в ход. И не имело никакого значения, что Кольцов, Бабель и Мейерхольд отказались от своих «признаний».
Читая в «Вечерней Москве» рубрику «Расстрельные списки», я обратил внимание на сроки, в течение которых «расследовались» дела, — от момента ареста до расстрела. Как правило, это от двух до четырех месяцев. Кольцов провел во внутренней тюрьме на Лубянке почти 14 месяцев, Бабель — почти 9, Мейерхольд — около 7. Такие сроки следствия бывали только у тех, кого готовили к «показательным спектаклям» — так называемым «открытым процессам».
СЛЕДСТВИЕ ЗАКОНЧЕНО
1939 ГОД. ВНУТРЕННЯЯ ТЮРЬМА НКВД
ПРОТОКОЛ
Об окончании следствия 1939 года декабря «13» дня. Я, ст. следователь Следственной части
НКВД СССР Лейтенант Госуд. Без. Кузьминов рассмотрел следственное дело за № 21 620 по обвинению Кольцова Михаила Ефимовича в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п 1-а и 11 УК РСФСР.
Признав предварительное следствие по делу законченным, а добытые данные достаточными для предания суду, руководствуясь ст. 206 УПК, объявил об этом обвиняемому, предъявил для ознакомления все производство по делу и спросил — желает ли обвиняемый чем-либо дополнить следствие.
Обвиняемый Кольцов М. Е. ознакомившись с материалами следственного дела в двух томах заявил, что дополнений не имеет.
Подпись обвиняемого Мих. Кольцов
Следователь следственной части НКВД СССР Кузьминов
«УТВЕРЖДАЮ»
Нач. Следчасти ГУГБ НКВД СССР Майор госуд. безопасности (СЕРГИЕНКО)
«15» декабря 1939 года.
Обвинительное заключение по делу УТВЕРЖДАЮ.
Дело передать для слушания в Военную Коллегию Верхсуда в Порядке закона от 1.XII.34 и.о. Главн. Воен. Прокурора 21. 1. 40
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ По следственному делу № 21 620, по обвинению КОЛЬЦОВА М.Е. в преступлениях, предусмотренных Ст. 58 п. 1/а, 10, 11 УК РСФСР.
В НКВД СССР поступили данные о том, что КОЛЬЦОВ Михаил Ефимович, является участником право-троцкистской антисоветской организации и на протяжении ряда лет проводит активную шпионскую работу.
На основании этих данных КОЛЬЦОВ М.Е. 14-го декабря 1938 года был арестован и привлечен к уголовной ответственности.
В процессе следствия по его делу установлено, что КОЛЬЦОВ М.Е. на путь борьбы против партии и советского правительства встал в 1932 году.
КОЛЬЦОВ М.Е. будучи допрошен по существу предъявленного обвинения виновным себя признал и показал:
«…Я виновен также в том, что в 1932 г. был привлечен РАДЕКОМ к антисоветской работе и в течение ряда лет снабжал германские разведывательные органы шпионскими сведениями.
Я виновен далее в том, что став на путь предательства интересов советского государства, я впоследствии в 1935–1936 г.г. дал согласие вести шпионскую работу и в пользу французской разведки и таковую работу вел» (л.д. 81–89).
Являясь агентом иностранных разведок, КОЛЬЦОВ М.Е. систематически снабжал последние шпионскими материалами. Признав это, КОЛЬЦОВ показал:
«Практически мое участие в этой шпионской группе выразилось в том, что я через МИРОНОВА сообщал агентам германской разведки ЮСТУ и БАСЕХЕСУ, работавшим в качестве корреспондентов германских газет, о различных известных мне неопубликованных распоряжениях правительства» (л.д. 90–102).
КОЛЬЦОВ также признал себя виновным в принадлежности к антисоветской заговорщической организации, существовавшей в Наркоминделе.
