Александр Проханов - Я русский солдат! Годы сражения

А. Проханов: — Они великолепны. Мы пригласим всех голландских шкиперов и кораблестроителей. На Плещее-вом озере они построят нам такой петровский парусный флот. Это всё, на что они способны, потому что еще немножко, и Голландия лишится своих мастеров, потому что гомосексуальная Голландия потеряла свою способность формировать империи, формировать новые технологии и формировать новые представления о мире.

О. Журавлёва — Но разве это не новые представления о мире?

А. Проханов: — Содомизм?

О. Журавлёва — Да почему содомизм? Причем здесь содомизм?

А. Проханов: — Ну, Голландия же — это столица гомосексуализма.

О. Журавлёва — Да? Хорошо, я запишу, буду знать теперь. Скажите, пожалуйста, а как вы считаете, адекватный ответ России состоит в том, что тут же Геннадий Онищенко обнаружил личинки в тюльпанах, в молоке и в разных других продуктах?

А. Проханов — Мне это нравится, потому что, вы знаете, вот раньше на балах, на приемах была игра веерами. И веера подавали всякие знаки. Веер сложенный, веер раскрыт наполовину, веер, которым обмахиваются, — это была целая азбука, целая такая азбука Морзе древности.

И Онищенко — это большой куртуазный вот такой маньерист. И то, что он делает с тюльпанами, или с «Боржоми», или с «ножками Буша», или, может быть, с ножками голландских балерин (они же и мужчины), — это очень красиво, это такой изысканный куртуазно-политический ритуал.

О. Журавлёва — Ну, заодно, правда, в этот же самый момент молочные продукты Литвы тоже как-то очень поплохели.

А. Проханов: — Пусть ухаживают за коровами!

О. Журавлёва — А, то есть вы считаете, что причины есть?

А. Проханов — Пусть правильно ухаживают за коровами! Корма дают, комбикорма. Литовцы — прижимистый народ. Они своих коров недокармливают. Они вместо комбикормов, которыми мы кормим наших коров, наших Бурёнушек…

О. Журавлёва — А зачем, если у нас столько Бурёнушек, страна огромная, пахотных и прочих земель полно, зачем в Литве покупать молочные продукты? Это же странно.

А. Проханов: — Из милосердия! Из милосердия мы поддерживаем эту сепаратистскую Литву. Это наш ответ на развал империи. Мы кормим этих блудных сынов. Они всё равно вернутся. Они вернутся, и мы… Мы поднесем им кружку нашего настоящего парного русского молока.

О. Журавлёва — Хорошо. Тогда, пожалуйста, ответьте на вопрос…

А. Проханов: — Ну, вас удовлетворил этот ответ?

О. Журавлёва — Я буду думать над ним. Это все не просто так. «О, великий метафизик и мистификатор красной эпохи, — пишет наш слушатель, — как вы можете истолковать гаснущий Олимпийский огонь? Как пролетариям страны прогнившей расценивать сей знак?» Что с огнем-то?

А. Проханов: — Я не склонен уподобляться нашим православным теологам, которые видят в угасании Олимпийского огня знак, ну, как бы христианского осуждения. Потому что у нас ведь иногда и газ отключают у целых регионов. У нас и электричество гаснет в наших домах — веерные отключения. И Олимпийский огонь может быть погашен на какое-то время.

О. Журавлёва — Из экономии, вы хотите сказать? Из экономии или от халатности?

А. Проханов: — Нет, из-за случайности. Я думаю, что на этом не нужно акцентировать внимание, это не есть символ краха Олимпиады, краха этой путинской затеи, связанной с суперидеей олимпийской. Нет. Мне кажется, всё, что они предприняли с Олимпийским огнем, правильно. Это правильно.

Ну, конечно же, это не благодатный огонь. Это не тот огонь, который нисходит на армян и арабов и на русских в Пасху. Конечно, это не благодатный огонь. Но мне кажется, что любой сегодняшний потухший, погасший огонь в неосвещенной России — это благодеяние. И мне жалко, что огонь погас, но я рад, что нашлись все-таки в нашем сообществе зажигалки. Я думаю, зажигалка — это, по существу, нечто такое, что может сегодня сравниться с яйцеклеткой Пугачевой. Я бы поставил памятник зажигалке ну, где-нибудь, я не знаю, может быть, на Софийской набережной.

О. Журавлёва — Александр Проханов. Сейчас мы будем его называть архитектором (он уже памятники проектирует), может быть, даже скульптором…

А. Проханов: — Ну, не вздыхайте, не вздыхайте так трагически.

О. Журавлёва — Нет, я совершенно не трагически, я наоборот…

А. Проханов: — Я юродивый, мне можно это всё.

О. Журавлёва — Совершенно верно. Александр Проханов нам подсказывает, как его определить. Проханов родился в один день с Карузо, он — бельканто российской словесности. Хорошо.

Теперь серьезно скажите, как вы относитесь к истории с судном Гринпис, которое тоже, в общем, между нами и Голландией встало проблемно?

А. Проханов: — Я собираюсь с силами, и попробую на эту тему говорить серьезно. Вы меня не будете перебивать?

О. Журавлёва — Нет, я буду внимательно слушать.

А. Проханов: — Моя речь на два часа.

О. Журавлёва — Нет, давайте в пять минут уложимся.

А. Проханов: — Вот эта атака интерпретируется как выходка веселых шалунов и проказников, покровителей тюленей и нерп. Эта атака проводилась под прицелом множества телекамер и фотоаппаратов. Результат этой атаки — гигантский взрыв русофобии и ненавистнических интонаций в западных натовских СМИ.

Ситуация вокруг этой платформы… Это же море, это океан Ледовитый — она просматривалась спутниками. И ледовую или, там, морскую обстановку для них добывали с помощью стратегических космических систем НАТО. Это дорогая операция, очень дорогая и опасная операция. Это не просто снаряжение экспедиции — это страховка, это выплата вознаграждений. Источники финансирования загадочны. Скорее всего, источники — штаб-квартира НАТО.

О. Журавлёва — Ну, вообще источники финансирования…