Коря себя за то, что принял на веру прежние заверения старпома о безупречном состоянии лодки, за то, что лично не проверил состояние рычажного механизма ещё в доке, я стоял сейчас перед сомнительной перспективой безопасного возвращения в Норвегию. С мрачной решимостью я приготовился плыть через смертельно опасные прибрежные воды Англии и Ирландии с всего лишь одним исправным торпедным аппаратом.
Когда начался отлив, я снял лодку с грунта и повёл на запад. Призрак смерти витал перед нашими глазами, когда с правого борта близ мыса Лизард прогремели взрывы глубинных бомб. Они уничтожили «У-327». Этот день оказался роковым и для двух других подлодок. В Северном проливе была потоплена «У-1003», а у Гебридских островов – «У-905». Сражение продолжалось с односторонними потерями для нас. Противник методично уничтожал наши подлодки, по одной в день. Внезапные бомбардировки, которые встретили наших новичков в Северном проливе близ мысов Лэндс-Энд и Лизард, показались мне очевидным свидетельством того, что англичане были заранее проинформированы о наших операциях.
Как раз в эти недели нашего ужасного самоуничтожения я потерял одного из своих близких друзей и сокурсников. Ридель, командовавший «У-242», погиб где-то у побережья Англии во время своего первого боевого похода в качестве командира подлодки. Она потонула, не подав сигнал бедствия. Никто точно не знает, куда опустился его стальной гроб.
Мы прошли мимо Северного пролива, обогнули Гебридские острова и осторожно проследовали дальше по спокойному морю на глубине «шнеркеля». По пути прошмыгнули сквозь кордоны эсминцев, особенно многочисленные у Шетландских островов. Затем преодолели последний рубеж противолодочной обороны англичан в Норвежском море. Когда «У-953» приблизилась к скандинавским горным вершинам, союзники прекратили охоту за нами. «У-953» вошла в фиорд Бергена в погруженном положении, не подавая сигналов о своём прибытии эскорту. Мы всплыли, полные отчаяния, не предъявляя ничего в качестве трофеев после своего долгого и мучительного похода – ничего, кроме своих жизней.
Когда «У-953», постаревшая и поржавевшая, закрепляла свои швартовы на пирсе, небо закрывали тяжёлые серые тучи. Мы прибыли в порт в 16.10 7 апреля 1945 года. Никто не ждал и не встречал нас. Как только команда лодки добралась до жилого комплекса, начал моросить дождь. Берген и окружавшие его холмы исчезли за его завесой. Наступил вечер, полный мрачных предчувствий.
Командующий Одиннадцатой флотилией подводных лодок наскоро организовал для нас вечерний приём. Я доложил, что поход не принёс результатов и мы едва унесли ноги. Я сообщил ему также, что мимо наших неисправных торпедных аппаратов прошёл неприятельский конвой в полной безопасности.
– Всегда найдётся очередной повод для атаки, – сказал командующий сочувственно. – Англичане просто так не исчезнут. Во время следующего похода вам придётся поразить много целей.
Он уверял меня, что впереди нас ожидает успех. Подлодки новейших конструкций должны подойти со дня на день, а обычные, которые использовались в учебных дивизионах, уже поступают в порты в больших количествах.
Застолье затягивалось. Мы обсуждали профессиональные темы, не касаясь положения Германии. Я бодрствовал пять дней назад и, не отдыхая почти семь недель, испытывал непреодолимую потребность во сне. Когда заметил, что мои подводники пьянеют от крепких напитков, то резко поднялся, давая понять, что застолье закончилось.
На следующее утро я отправил «У-953» на верфи для тщательного обследования. Её поломки оказались более серьёзными, чем мы предполагали. Поскольку для серьёзного ремонта лодки требовался сухой док, решено было переправить её в Тронхейм. Составив докладную записку, содержавшую новые доказательства необходимости замены главмеха, я прихватил с собой вахтенный журнал, навигационные карты и отправился к старшему офицеру штабного подразделения «Запад», Меня встретил нервный мужчина в безукоризненно отутюженном морском мундире, тревога сменила на его лице надменное, безжалостное выражение, которое он демонстрировал нам в мае 1944 года перед высадкой союзников. Без предисловий я попросил его о замене своего главмеха.
– Мы не располагаем морскими офицерами нужной вам квалификации, – заявил этот представитель штаба. – Их очень мало. Предлагаю вам потренировать Зельде в фиорде перед новым походом.
– Герр капитан, я был достаточно терпелив и пытался много раз научить его управлению лодкой. Он просто не способен к этому. Мой стармех выполнял в походе обязанности главмеха. Зельде никогда бы не доставил нас обратно в порт.
Штабист брюзгливо пообещал, что разберётся в ситуации. Я оставил его кабинет с ощущением, что проблема так и не решена.
Развязка наступила на следующий день, когда я готовил экипаж и лодку к переходу в Тронхейм. С приближением сумерек меня вызвали к штабному офицеру.
– Ваш главмех был у меня, – начал он разговор. – Зельде жаловался, что вы большую часть похода продержали его в офицерской комнате. Почему. вы прибегли к такой жестокой мере и не сказали мне ничего об этом?
– Герр капитан, это было сделано в интересах безопасности. А не упомянул я об этом эпизоде потому, что не считал его относящимся к делу.
– Напротив, вопрос достаточно серьёзен. Он меняет все дело. Теперь я понимаю, в чём оно состоит. Разумеется, я не могу одобрить ваши действия, разве не ясно?
– Позвольте мне напомнить, герр капитан, что ответственность командира начинается с заботы о безопасности экипажа и лодки. Когда об этом встаёт вопрос, командир вправе принимать любые решения, которые считает необходимыми. Как командир, я так и поступил в интересах лодки и экипажа.
– Все это остаётся с вами, но вы не должны были прибегать к такому жестокому решению. Теперь мне всё ясно. Мы заменим вашего главмеха.
Несмотря на то что я должен был поскорее отбывать в Тронхейм, штабист прочёл мне длинную лекцию. Он сообщил, что около 60 подлодок старого типа готовятся к отправке на фронт. Что более важно, 80 подлодок новейшей конструкции большого водоизмещения и 40 малого вот-вот заканчивают учебные походы и будут готовы не позднее чем через две недели к беспрецедентному контрнаступлению. Вскоре более 150 подлодок окружат Британские острова и перережут пути снабжения сил союзников на континенте. Я слушал эти новости с большим воодушевлением. Однако всё оказалось не так просто. По Розингу, Германия возродится в считанные недели. Интересно, слышал ли он последние армейские сводки.
В тот же вечер 11 апреля «У-953» вышла из бухты Бергена. Она имела на борту лоцмана, лейтенанта береговой охраны, знакомого со сложными навигационными условиями в норвежских фиордах. Двигаясь по тёмной поверхности моря, «У-953» взяла курс на север, дерзнув пройти мимо британских торпедных катеров, проникших в фиорды и уже потопивших несколько наших кораблей. Три ночи мы петляли по узким фарватерам в сплошной тьме. Проходили мимо рифов с минимальным зазором и чуть не погибли близ Хелитсоя, где ночью раньше была торпедирована «У-486». Мы обогнули бухту Олесунна, с трудом избежав опасности налететь на скалы во время прилива, форсируя работу дизелей на реверсивном ходу. Далее лодка уклонилась от прибрежных скал в море, попав под обстрел радиолокационных импульсов, и проскользнула в сквозной проход в скале, за которым находился очередной фиорд. Близ острова Смела мы опять чуть не налетели на скалы, куда нас пытались заменить норвежцы светом ложного маяка. И вот в конце третьей ночи лодка прибыла в Тронхейм, где пришвартовалась на стоянке в бетонном бункере. Это случилось в 06.00 14 апреля.
