Я снова выехал в 125-й стрелковый корпус. Вместе с полковником А. И. Колуновым собрали начальников политотделов дивизий, заместителей командиров по политчасти стрелковых и приданных полков, ознакомили их с указаниями командующего армией. Главная тема разговора касалась конкретных мер по укреплению партийных и комсомольских организаций в штурмовых подразделениях и группах, создания необходимого резерва парторгов и комсоргов. Требовалась такая расстановка сил, чтобы влияние коммунистов и комсомольцев ощущалось в каждом отделении, расчете. И эта задача была успешно решена до начала штурма города.
Приходилось учитывать, что далеко не все наши бойцы, особенно из нового пополнения, обладали опытом уличных боев. Об этом с тревогой говорил начальник политотдела 185-й стрелковой дивизии полковник С. А. Беляев. Он напомнил, что в последних боях многие молодые солдаты недостаточно умело применялись к местности, часто пренебрегали опасностью, двигались открыто вдоль улиц и попадали под вражеский огонь, а в результате подразделения несли неоправданные потери. Не все солдаты и даже офицеры стремились в уличных боях перехитрить противника, нанести ему внезапный удар с тыла.
Так возникла еще одна неотложная проблема. Политработники получили указание провести во всех без исключения подразделениях, которым предстояло штурмовать окруженный вражеский гарнизон, специальные беседы о тактике уличных боев. К участию в этих беседах нам предложили привлечь бывалых бойцов, сражавшихся за Сталинград, за освобождение Ковеля и Варшавы. И это было сделано.
Пока соединения и части готовились к штурму, неутомимо трудились наши политработники, которым было поручено вести пропаганду среди войск противника. Новый начальник нашего 7-го отделения майор В. Гришин, незадолго до боев за Шнейдемюль сменивший на этом посту майора В. Кокушкина, разработал и представил мне на утверждение обстоятельный план вещания для солдат и офицеров осажденного гарнизона. Теперь этот план претворялся в жизнь. Радио и звуковые передачи проводились не только по ночам, но и в дневное время. Основная их цель заключалась в том, чтобы убедить немецких солдат и офицеров в безысходности их положения, а следовательно, в бессмысленности дальнейшего сопротивления. В каждой передаче солдатам и офицерам гарнизона предлагалось переходить на нашу сторону, пользуясь паролем "Москва".
В программы передач включался конкретный материал - показания перебежчиков и военнопленных. Когда, например, стало известно, что комендант окруженного гарнизона собственноручно расстрелял нескольких солдат лишь за то, что они во время огневого налета хотели уйти в укрытие, мы посвятили этому факту специальную звукопередачу и забросили в гарнизон большое количество листовок, в которых говорилось, что гитлеровские офицеры-фанатики обрекают солдат на верную гибель, поэтому единственная возможность для солдат остаться живыми - добровольно сдаться в плен.
Уполномоченный антифашистского комитета "Свободная Германия" вручил нам письмо, адресованное командованию окруженного гарнизона, с предложением капитулировать перед советскими войсками. Мы долго думали, как вручить его адресату. Свои услуги предложили пленные немецкие солдаты.
С их стороны это был акт самопожертвования - эсэсовский комендант мог расстрелять их на месте. Мы выбрали солдат, взятых в плен на других участках фронта, надеясь, что у них больше шансов уцелеть. Всего их набралось пять человек. Они направились в крепость. Путешествие их окончилось благополучно - все вернулись живыми. Но капитулировать немецкий комендант подполковник Ремлингер отказался. Он и его свита, как видно, еще на что-то надеялись. Наши посланцы доложили, что в окруженном гарнизоне усиливаются репрессии. На всех перекрестках расклеен приказ, в котором жирным шрифтом выделены слова: "Кто уйдет с поля боя - будет расстрелян". Особой свирепостью отличается комендант гарнизона. Возле газового завода лежат два мертвых немецких солдата. На груди у одного приколот лист бумаги с надписью: "Этих двух солдат расстрелял я. Так буду поступать с каждым, кто побежит с поля боя. Подполковник Ремлингер".
Но и зверский террор не помог немецкому командованию. Наша пропаганда оказалась действенной. Число перебежчиков непрерывно росло. Добровольно сдавались в плен не только одиночки, но и целые группы немецких солдат.
Так как на все наши предложения о капитуляции ответа не последовало, командующий армией решил штурмовать город силами двух дивизий 125-го стрелкового корпуса и частью сил 77-го корпуса. Для выполнения этой операции стрелковым соединениям придавались многочисленные части усиления: полки и дивизионы артиллерийской дивизии прорыва, которой командовал генерал Д. С. Зражевский, танковые и самоходные полки подполковников И. Р. Шаргородского, Ф. А. Гаращенко, С. П. Коростия, минометные бригады полковника Н. Е. Лихачева и Е. И. Карелина, дивизион "катюш" под командованием подполковника Я. И. Мухачева. Поддержку с воздуха обеспечивали бомбардировочные и истребительные части 16-й воздушной армии.
Решение штурмовать город столь крупными силами обусловливалось рядом серьезных обстоятельств. Главное из них заключалось, пожалуй, в том, что в системе померанских укреплений врага город-крепость Шнейдемюль (ныне город Пила) являлся одним из наиболее мощных опорных пунктов. Он имел три оборонительных обвода: внешний, основной и внутренний. Два первых представляли собой почти сплошную линию разветвленных траншей, глубоко развитую систему противопехотных препятствий, минные заграждения. Основные направления перекрывались противотанковыми рвами, ежами и надолбами. Кроме того, восточный сектор основного обвода имел множество дотов, капониров и полукапониров.
Немалые трудности для штурмующих частей создавались и в самом городе. Многоэтажные дома с массивными кирпичными стенами, здания промышленных предприятий, кирхи и другие крупные строения гитлеровцы заранее приспособили к долговременной обороне. В стенах большинства жилых домов, особенно угловых, были пробиты бойницы. Из этих зданий немцы вели настильный и перекрестный огонь вдоль улиц. В промежутках между домами и перед ними, как правило, имелись групповые и одиночные окопы полного профиля. К тому же, как уже говорилось, окруженный гарнизон располагал большим количеством боевой техники и боеприпасов.
Чтобы взять такую крепость, нужно было огромное напряжение сил, умелое использование всех родов оружия, четкое взаимодействие между частями и подразделениями, а от каждого воина требовались мужество, самоотверженность и высокое боевое мастерство. Особая ответственность в этих условиях возлагалась на коммунистов и комсомольцев, из которых в основном состояли штурмовые группы, действовавшие на решающих направлениях.
