Из документов стало известно, что эти заключенные — Боярко и Глеб — приговорены к расстрелу «за переход границы и подрывную деятельность против Румынского королевства». Заключенных расковали и отправили в камеру. Я попросил Гнатюка, убиравшего в то время в камере, отнести им раздобытые продукты.
Вскоре, познакомившись с Боярко ближе, рассказал ему о себе и своих товарищах. Однажды он спросил:
— Как связаться в городе с надежными людьми?
— А что если через Ивана? Конечно, Гнатюк это сумеет сделать. Комендант тюрьмы Сорочану сделал его своим агентом-хозяйственником, и он по его поручению часто бывает в городе.
— Почему же ты раньше мне об этом не сказал? — загорелись у Боярко глаза.
Уже позже я был посвящен в замыслы Боярко и Глеба. Они разрабатывали план освобождения заключенных. Рассчитывали, что этот план осуществит партизанская группа Дмитрия Баблюка, действовавшая в Хотинском районе. Но, как оказалось, она была еще слабо подготовлена для выполнения такого сложного задания.
Через Гнатюка мы стали получать сводки Совинформбюро, сведения о борьбе патриотических групп. Однажды он принес известие о том, что в районе станции Валя Кузьмина патриоты пустили под откос воинский эшелон. Боярко и Глеб были радостно возбуждены.
...В один из предвесенних дней 1942 года по камерам тюрьмы разнеслось: Боярко и Глеба перевели в камеру «смертников», заковали в кандалы.
Вскоре их увели на казнь. Незадолго до этого мне удалось переброситься с ними несколькими словами.
— Нас сегодня расстреляют. Держитесь крепко. Продолжайте борьбу,— прощаясь, произнес Боярко.
Потеря Боярко и Глеба была для нас тяжелой утратой. Мы старались не ослаблять связи с подпольем области. Через Николая Мищенчука удалось наладить связь с патриотическими группами, действовавшими в Черновцах, связаться с подпольщиками из Единецкого концлагеря.
Радостные сведения об успехах Красной Армии, о развертывании подпольной борьбы на Буковине, проникающие к нам через тюремные стены, омрачались известиями о массовых арестах. В Хотине была раскрыта комсомольская подпольная организация. В сентябре 1942 года к нам в тюрьму привели из суда отважных патриотов Кузьму Галкина, Владимира Манченко, Дмитрия Семенчука, Александра Непомнящего, Николая Салтанчука. Их казнили на том же месте, где расстреляли секретаря Черновицкого подпольного обкома КП Украины А. П. Боярко и его помощника 3. Д. Глеба.
А за стенами тюрьмы продолжалась начатая ими священная борьба. В камерах заключенные читали произведения В. И. Ленина, черпали в них ясность цели, уверенность в победе. Откуда появились у нас книги? В канцелярии тюрьмы не хватало бумаги. Кто-то посоветовал поискать ее на чердаке в одной из кладовых. Там оказался целый склад советской политической литературы. Я прихватил с собой «Краткий курс истории ВКП(б)» и спрятал его в канцелярии. Затем унес несколько книг Ленина. Эти книги я берег, как самую дорогую реликвию, иногда переносил их в камеру, пряча на груди. И вот однажды во время обыска их у меня обнаружили.
Жестоко избив, меня заковали в кандалы и отправили на допрос в сигуранцу. Там показали мой шифр, переданный Мищенчуку, потребовали раскрыть подпольную организацию, признаться в связях с Мищенчуком, который якобы во всем сознался. Я потребовал очной ставки. Когда привели Мищенчука, он твердо заявил:
— Нет, не знаю этого человека.
Я понял: Мищенчук арестован по доносу предателя.
Вскоре меня вывезли в Румынию и держали в разных тюрьмах до тех пор, пока нас не освободила Красная Армия.
Впоследствии не одну высоту пришлось брать с боя, надев солдатскую шинель. И всюду воспоминания о героях-коммунистах Александре Павловиче Боярко и Захаре Демидовиче Глебе воодушевляли меня на борьбу с фашистскими захватчиками.
Н. М. ТАМПОЛАР, участник подпольной Хотинской комсомольской организации
Прошло много лет, а я не могу без ужаса вспоминать годы фашистской оккупации, зверства врага, смерть дорогих сердцу людей. Когда началась Великая Отечественная война, нам было по 16—17 лет. Утром 22 июня 1941 года от взрывов и пожарищ высокое буковинское небо затянулось черными тучами дыма и пыли, заслонившими взошедшее солнце. С оглушительным ревом проносились вражеские самолеты, били зенитки. От падающих в районе хотинского моста тяжелых авиабомб вздрагивала земля. Таким мне запомнился первый день войны.
Встретившись со своими товарищами-комсомольцами, мы пришли к единодушному мнению, что, несмотря на возраст, наше место на фронте. Мы решили через райком комсомола и райвоенкомат добиваться отправки добровольцами в Красную Армию. В военкомате разъяснили, что без военной специальности досрочно в Красную Армию не призывают,
А уже 6 июля 1941 года фашистские захватчики ворвались в Хотин. Начались расстрелы, грабежи и аресты. Со звериной ненавистью оккупанты расправлялись с жителями нашего города. Убивали без суда и следствия везде: в домах, на улицах, на берегу Днестра. Трупы сбрасывали в реку. Это были самые страшные дни в нашей жизни. Страшные не только потому, что мы впервые увидели кровь и смерть своих близких и друзей. Нас страшила судьба края и Родины, попранная жестоким и коварным врагом. Но уже вскоре начали распространяться радостные слухи о том, что на шоссейной дороге вдруг из-за кустов летят гранаты в запоздавшую фашистскую машину, вдруг исчезает вражеский солдат или полицай, задержавшийся в темном переулке. Однажды в городском парке я увидел приклеенную к дереву листовку, призывавшую истреблять фашистских оккупантов. Листовка была подписана «ШПО» (Штаб подпольной организации). Значит, патриоты Хотина действуют! Вскоре удалось связаться с Кузьмой Галкиным и Владимиром Манчеико, и я стал выполнять задания подпольного комсомольского штаба.
Мне часто приходится встречаться с молодежью, приезжающей в Хотин, чтобы подробней ознакомиться с деятельностью нашей подпольной организации. Восхищаясь подвигами хотинских комсомольцев, они интересуются, как нам, юношам, которые только один год прожили при Советской власти, удалось так смело и организованно вступить в схватку с фашистами?
Ответ здесь прост. Всем известно, что трудящиеся Буковины, находясь под гнетом австрийских, а затем румыно-боярских оккупантов, все время вели борьбу за свое освобождение и воссоединение буковин-ской земли с матерью-Украиной. В 1919 году многие буковинцы, и в частности жители Хотинского района, с оружием в руках выступили за установление Советской власти на Буковине. В числе этих борцов были наши отцы и старшие братья. Поэтому, когда на Буковину пришли фашистские захватчики, мы считали своим сыновним долгом принять боевую эстафету и отстоять родное, завоеванное нашими отцами в огне многолетней борьбы социалистическое государство. На борьбу с врагом поднялся весь героический советский народ. И мы с оружием в руках боролись за свое право на счастливую жизнь. Молодость и отсутствие опыта не служили преградой в борьбе. Приходилось осваивать элементарные правила конспирации и обращения с оружием. Нас учили стрелять, минировать, вести наблюдение за противником. Образы героев гражданской войны — Чапаева, Щорса, Котовского, о которых знали все до подробностей,— служили примером, достойным подражания. Воодушевляла нас беспредельная любовь к Родине, чувство ответственности за ее судьбу.
