Когда пароход пришел на траверз «Зееадлера», его толстяк-капитан прокричал в мегафон: «Что у вас случилось?»
Вместо ответа на мачтах «Зееадлера» взвиваются военно-морской флаг и красный каперский вымпел. «Зееадлер» был единственным кораблем, который в годы Первой мировой войны ходил под пиратским вымпелом.
Вымпел представлял из себя красный флаг, имевший в крыже изображение черепа и скрещенных костей.
Вооруженные матросы выскочили из-за фальшборта и начали воинственно размахивать винтовками.
На пароходе началась небывалая паника. Все в ужасе кричали: «Немцы! Немцы!» Машинисты и кочегары, бросив свои посты в машине, выскочили наверх и бросились к спасательным шлюпкам, возле которых возникла страшная давка. Неожиданная трансформация безобидного парусника во вспомогательный крейсер вселила во всех ужас.
С «Зееадлера» грохнул выстрел, сбивший с мачты парохода радиоантенну. Капитан еще отдавал громовым голосом какие-то команды и дергал ручки машинного телеграфа. Но все было тщетно, поскольку в машинном отделении уже никого не было.
Люкнер не знал, вооружен этот пароход или нет. Среди бегающих по его палубе моряков вполне могли быть комендоры, бегущие к орудию.
Для того, чтобы еще сильнее парализовать всех страхом, матросы, посланные на мачты с мегафонами, стали отдавать команды:
— Приготовить торпеды!
В ответ все находившиеся на пароходе в отчаянии завопили:
— Не надо торпед, не надо торпед!
Матросы начали размахивать белыми простынями, скатертями, полотенцами. Даже кок принялся махать своим белым передником.
— Оставаться на месте! — проревел в мегафон Люкнер. — Иначе выпустим торпеды!
От «Зееадлера» отвалила, шлюпка с призовой командой и направилась к увешанному белыми флагами пароходу.
Приз оказался роскошным! Дорогие украшения, прекрасные ковры, антикварные кресла, дорогой рояль и фисгармония были перевезены на «Зееадлер». К этому добавили обнаруженные на пароходе две тысячи ящиков шампанского и пятьсот ящиков коньяка. Переправив команду парохода и груз на «Зееадлер», Люкнер приказал отправить пароход на дно.
Несчастный капитан парохода, оглядевшись на «Зееадлере», спросил у Люкнера:
— Командир, вот эта старая пушка — все, что вы имеете?
— И она стреляет через раз, — признался Люкнер.
— А где ваши торпедные аппараты? — допытывался англичанин.
— Торпедные аппараты? — рассмеялся Люкнер. — У нас нет ни торпедных аппаратов, ни торпед. Но мы изобрели специальные воздушные торпеды, которые выпускаются голосом через мегафоны. Вы убедились, что они тоже грозное оружие!
Лицо английского капитана пошло красными пятнами.
— У вас нет торпед, — прошептал он в полном отчаянии, побагровел, а потом стал бледным, как полотно.
— Умоляю вас, командир, не говорить об этом никому, — попросил он Люкнера.
Люкнер пообещал.
«Зееадлер» продолжал идти на юг под всеми парусами. Стояла прекрасная тропическая ночь. В кают-компании Люкнер в обществе «веселых пиратов» пил шампанское. На небе сверкали мириады звезд, серебряная лунная дорожка бежала по океану, волны мягко разбивались о форштевень. На средней палубе играл оркестр — виолончель, скрипка, фисгармония и рояль, исполняя популярную песенку: «Дуй, прекрасный южный ветер!»
Никто не знал, что ждет парусник завтра с его ничтожным вооружением. Но пока все наслаждались прелестью тропической ночи. Подобное расслабленное состояние было внезапно нарушено криком сигнальщика:
— Огонь с правого борта!
Оставив недопитые бокалы, Люкнер и лейтенант Клинг выскочили на мостик, и в свете луны увидели на горизонте трехмачтовый парусник. Поскольку «Зееадлер» находился в темной части горизонта, и его трудно было опознать с неизвестного парусника, Люкнер решил выдать себя за «большой германский крейсер», о чем просигналил на парусник, приказывая остановиться.
Парусник остановился, но на сигналы не отвечал. Оказалось, что он послал к «Зееадлеру» шлюпку, которая внезапно вынырнула из темноты у самого борта рейдера, и с нее крикнули:
— Капитан! Я думал, что это крейсер гуннов, а вижу, что вы мой собрат — такой же парусник, что и я. Зачем вы меня так напугали? Вы, наверное, хотели рассказать мне какие-нибудь новости о войне?
Неизвестный капитан влез по шторм-трапу на палубу «Зееадлера» и приветствовал всех словами:
— Бонжур! Я — француз.
— Великолепно! — воскликнул Люкнер. — Как дела во Франции?
— Превосходно, — ответил француз. — Рад нашей встрече!
Предложение Люкнера спуститься вниз и распить бутылку шампанского капитан-француз принял с восторгом. Спускаясь по трапу, он хлопнул Люкнера по плечу и сказал:
— Однако, вы жестокий шутник. Так меня разыграть! Честно — я перепугался до смерти. Сейчас у меня будто тяжелый камень упал с сердца!
«Да, — подумал Люкнер. — Сейчас тебя этот камень прихлопнет вообще!»
Француз вошел в кают-компанию и в ужасе отпрянул при виде портретов кайзера Вильгельма и фельдмаршала Гинденбурга, висевших на переборке на тех самых местах, где некогда размещались король и королева Норвегии со своим тестем Эдуардом VII. . Капитан-француз тяжело опустился на стул и в ужасе простонал:
— Немцы!
Он даже стал меньше ростом и в объеме, как будто из него выпустили весь воздух.
— Возьмите себя в руки, — посоветовал Люкнер.
— Не раскисайте, как лягушка в банке. Ваше судно не единственное, которому суждено погибнуть в этой войне. Я сам не знаю, доживу ли до завтра.
Но капитан-француз долго не мог успокоиться.
— Я сам во всем виноват! — исповедовался он Люкнеру. — Я стоял в Вальпарайзо с двумя своими земляками, капитанами французских парусников. Они предупреждали меня не выходить в море, пока не придет ответ на их телеграфный запрос, каким курсом нужно идти, чтобы избежать встречи с германскими вспомогательными крейсерами и подводными лодками. А мне захотелось использовать хорошую погоду для скорейшего возвращения на родину. В результате я, как последний дурак, попал к вам в плен, а мои коллеги, вернувшись домой, расскажут судовладельцу, что я их не послушался, и мне уже больше никогда не доверят командование судном.
— Как назывались те парусники, с которыми вы стояли в Вальпарайзо? — осведомился Люкнер.
— «Антуан», — ответил француз.
— «Антуан»? — переспросил Люкнер. — Им командовал капитан Лекок?
— Да, — с испугом глядя на Люкнера, признался пленный капитан.
— А как называлось второе судно? — продолжал расспрашивать Люкнер, разливая шампанское по бокалам.
