Ознакомительная версия.
— Вы сами не переделывали в полку на двухместные?
— Был случай переделки одноместного Ил-2 на двухместный, но это была неудачная конструкция: у нас самих не получилось сделать. А в это время уже подоспели двухместные: уже пришли ящики с деталями и узлами двухместных самолетов.
— Почему не получилось?
— Потому что было трудно пулемет двигать по горизонту. По вертикали пулемет хорошо двигался, но турель не получилось сделать, делали шкворень. Чтобы прицелиться в атакующий с боку истребитель, стрелок должен был вылезать из кабины верхней частью тела. Это было очень неудобно и неэффективно.
В марте 1943 года я еще не потерял надежды полетать, а кроме того подействовало письмо, которое я получил от отца с Украинского фронта. Отец, по моим представлениям — старик, на фронте был дважды ранен, а я, его молодой сын, сижу на земле?! И я подал рапорт на курсы воздушных стрелков, которые были организованы при нашей дивизии. Наша группа, 12 человек, была организована из специалистов авиационных частей. Последующие группы были сформированы из наземных частей, из пехоты, из других родов войск.
На курсах мы изучали конструкцию фашистских самолетов, теорию воздушной стрельбы, конструкцию нашего вооружения. По теории стрельбы помимо теоретического курса были полеты на Ил-2, в хвосте которого летел самолет У-2 и тащил конус. В этот конус надо было попадать при различных ракурсах, при различных направлениях полета конуса. Это была самая главная дисциплина — стрельба по конусу. Прыжок с парашютом тоже входил в подготовку.
— Из кабины Ил-2?
— Нет, из У-2. У нас были прыжки с Ил-2, — вынужденные, уже в боевых условиях, — но мне посчастливилось не прыгать. Из кабины сложно вылезти — там есть трос ограничителя открытия «фонаря», который надо миновать, чтобы выпрыгнуть. Хотя были два случая, когда «фонарь» был полностью выбит фашистским снарядом!
Так вот, мы прошли курс подготовки. Среди преподавателей был старший лейтенант Арбузов, «теоретик», но прошел вместе с нами подготовку и впоследствии летал как воздушный стрелок, хотя звание у него было старший лейтенант.
1.7.1944. Экипаж самолета Ил-2 17 ГШАП. Гвардии лейтенант В.Н. Парфенов и гвардии сержант Е.П. Пестеров
— Вы начали летать с какого периода?
— Июль 1943 года. С первым командиром я не сделал ни одного боевого вылета, он погиб при облете. Его звали Михаил Фордапалов, я к нему только-только был назначен. Он погиб при облете самолета после замены двигателя: вошел в слишком крутой вираж, свалился на крыло и погиб. Это было в Шонгуе. С ним я летал на тренировочные полеты, а на боевые не летал. Потом меня включили в экипаж командира звена гвардии лейтенанта Василия Никитовича Парфенова — очень смелого, отважного летчика. Я очень благодарен ему за то учение, которое он мне провел. Когда командир полка, выстроив летный состав, знакомил с очередным заданием и спрашивал: «Кто хочет лететь?», он неизменно поднимал руку: «Мы». Это командир полка ценил и на все ответственные задания отправлял экипаж Парфенова.
— Вы помнйте свой первый боевой вылет?
— Да. Мы штурмовали штаб 6-й горно-егерской дивизии в районе Титовки. Восьмерку наших штурмовиков повел сам командир полка гвардии майор Андреев. Эта восьмерка представляла собой четыре пары. Прикрывали нас истребители 20-го гвардейского полка, в котором я когда-то служил. Мы взяли курс примерно на 285 градусов и вышли севернее Титовских мостов — там находился штаб. Мы зашли с севера, зенитки нас обстреляли, но поскольку заход был с севера, то они уже не сумели поразить нас в начале атаки. Поэтому мы сделали два захода, разбомбили два или три дома, траншеи, огневые точки — и благополучно, без потерь, вернулись на свой аэродром. Это был мой первый боевой вылет.
Командир звена 17 ГШАП Василий Никитович Парфенов
— Как Вы себя ощущали?
— В первом вылете я был очень несведущим наблюдателем. Мало что заметил, хотя мы были над целью примерно минут 15. Но траншеи я видел, дома разрушенные видел, речку Титовку я тоже видел.
Позже мы с Парфеновым совершили 57 боевых вылетов: на аэродром Луастари, на Титовские мосты, которые тоже были в руках фашистов. Аэродром Луастари был очень сильно прикрыт и зенитными средствами, и истребителями противника. Там погибло много наших летчиков и особенно стрелков. Особенно много мы с ним совершили боевых вылетов на Свирско-Петрозаводском направлении, в Южной Карелии. Там мы делали по 3–4 боевых вылета в день. Парфенов не знал устали. Были у нас и потери. 1 июля 1944 года наша шестерка под командованием командира эскадрильи гвардии капитана Николая Артамоновича Белого получила задание обнаружить танковую колонну фашистов и штурмовать ее. Мы вылетели с аэродрома Витлица, вышли на дорогу Ряже-Питкеранта и повернули на запад. По дороге двигались фашистские повозки, солдаты, но командир не обращал на них внимания, он искал основную цель — танковую колонну. И вот в районе Ветла озера он обнаружил танковую колонну на опушке леса и устремился в атаку. Остальные за ним. Мы летели второй парой. Я оглянулся — на земле несколько взрывов. Мой командир тоже открыл огонь, сбросил бомбы, я второй раз оглянулся и увидел огромный столб пламени. Выходим из атаки — а ведущего нет. Гвардии капитан Белый и его воздушный стрелок гвардии старший сержант Георгий Калугин врезались в танковую колонну: это вызвало такой огромный столб пламени, что фашистские танки горели. Мой командир Парфенов взял командование оставшейся группой на себя, и мы совершили еще три захода. В нас кипела злость! Мы были огорчены гибелью своего командира: он был отважный летчик, водил нас на ответственные задания и погиб на наших глазах. Когда мы прилетели домой, то поклялись перед знаменем полка мстить фашистам за смерть нашего любимого командира.
Запомнился еще один вылет в район Титовки. Задание было — разбить Титовские мосты. Мы вылетели парой: Парфенов ведущий, гвардии младший лейтенант Горобец — ведомый. Воздушным стрелком у него был гвардии сержант Наседкин. Мы отштурмовали позиции фашистов (огневые точки западнее Титовки) и вышли на второй заход. Во время второго захода мы должны повернуть на восток, идти на свой аэродром. И вот в это время нашего ведомого младшего лейтенанта Горобца и воздушного стрелка сержанта Наседкина сбили зенитным снарядом. Они погибли западнее сопки, которая стоит недалеко от реки Титовки. Мы были, конечно, потрясены. Когда вернулись на свой аэродром, то рассказали корреспонденту газеты «Боевая вахта» — он поместил заметку о геройской гибели Горобца и Наседкина.
Ознакомительная версия.
