Дневник великого князя Дмитрия Павловича, 1906–1907 гг. - Дмитрий Павлович Романов

Третьего дня у Тёти Мавры родилась дочь [60]. Недаром у нее, когда мы туда ездили, был такой толстый живот, но тогда почему-то я не сразу догадался. Вчера мне рассказывал Гавриил про скандал, который случился с ним на верховой езде. Один офицер-артиллерист скакал галопом и перегонял д. Митю [61] со всеми детьми, и кричит им «повод вправо», а когда совсем почти поравнялся с ним, закричал: «Что вы, не слышите, пешья крыса». Тогда д. Митя встал поперек дороги и спросил того офицера, что он тут делает. «Я галопирую мою лошадь», — отвечал тот. «Поезжайте к коменданту и попросите от моего имени вас посадить на двадцать восемь суток под арест», — сказал дядя Митя. Сегодня же за парадом тоже вышел скандал. Певчие были одеты в штатские шляпы и за это посадили того офицера, который ими заведует, под арест тоже на 28 суток, так что они оба сидели под арестом, и я их не видал на репетиции. 9¾ часов.

15 апреля. Суббота

Сегодня вышел скандал со мною. Я опоздал на репетицию и пришел после того, как уже взяли ружья на плечо, чтобы идти церемониальным маршем, и я после этого случая так пал духом, что я пошел хуже, чем в первый раз. Вчера мы чай пили на балконе, чудная погода была, конечно, в том дворце. Вчера был [день] рождения Георгия Михайловича. Я ему дал штуку, чтобы кидать бумагу, и маленький несессер для ногтей, и кажется, ни та, ни другая вещь, к сожалению, не очень понравились. Сегодня мы обедали в том дворце, и за бильярдом я спросил Государя, можно ли достать лодку, чтобы кататься на маленьком пруде. Завтра мне предстоит очень страшная вещь, это, что мне надо принимать офицеров моего батальона, они мне подносят жетон. Я теперь задал себе задачу: поправить рельсы в маленьком саду, потому что они в таком виде, что прямо смотреть грустно. Все почти шпалы надо менять, потому что они все перегнили. Ой, чёрт! Мне уж теперь страшно думать о том завтрашнем, т. е. так страшно, что сказать нельзя, ещё вдобавок, если я бы не спутал сегодня…

С Марией сделалось что-то очень странное, она такая важная и так груба и дерзка с Г. М., что ужас. Вчера, например, она закрыла, т. е. скорее захлопнула и закрыла на ключ, дверь перед самым его носом при Волкове, не думая, небось, об том, хорошо ли это или нет, и как раз она это сделала на рождение Г. М., а сама не допускает, чтобы ей сделали неприятность, скажем, 6-го апреля, ой, ой, ой, нет, напротив, когда хотел сделать что-то не по ней, так она сейчас страшно обиделась. И сегодня продолжает еще грубить, например, перед лакеем она бросила в Г. М. апельсин, а когда м. Д. начала ее упрекать, она сказала, что, мол, жаль, что я не попала ему в лицо, я так хотела, и это при людях. Я не понимаю, что с моей сестрой случилось, ей-Богу, не понимаю, и вот, что неприятно, что я не могу ей сказать ничего, потому что она начнет меня дразнить и упрекать при Государе и Императрице, а это уж совсем неприятно. Сегодня была настоящая гроза, с молнией и с громом (и даже с градом, что менее приятно). Ах, я так надеюсь, давай-то Бог☦, чтобы я хорошо прошел бы мимо Государя семнадцатого, если же нет — будет такой скандал, что лучше об этом и не думать. Давай Бог, давай Бог, давай Бог, что всё благополучно было бы. 10¾ часов.

16 апреля. Воскресенье

Скоро еду обедать в тот дворец. Сегодня будут обедать первый и второй батальон, это Мария заинтриговала, чтобы я обедал, и хотя она гадкая, но за это я должен быть ей благодарен. Завтра нам лодку принесут на пруд, так странно, ту же, которая была, когда мы были маленькими. Г. М. ходит как в воду опущенный, все еще не может (да это более чем понятно) простить Марию за вчерашнюю выходку. Вдруг завтра будет плохая погода и придется идти в манеже, вот досадно будет, и я как бы не спутал, ой, черт возьми. Были утром у обедни, а потом на воскресном завтраке. После завтрака Мария говорила с конвойцами, и была так важна, что ужас, и так заговорилась, что не перестала даже, когда императрица перестала говорить. Днём я опять возился и поправлял шпалы у маленькой железной дороги. Это очень весело делать, но я с ужасом думаю, что вдруг я не смогу поправить эту дорогу и она останется так расковырянной, вот скандал. Но я думаю, этого не будет, потому что это было бы слишком стыдно. Как у меня вертится в животе на завтрашний день, но я буду молиться☦очень крепко и, Бог даст, всё будет хорошо. Теперь же мне совсем не страшно идти на обед, так как я почти всех знаю. Да, я большое событие пропустил. Утром сегодня мне батальон преподнёс жетон (очень красивый, с бриллиантами), а капельмейстер марш, который он сочинил для 50-л[етия] батальона, посвятил мне. Мне надо одеваться в мундир. 7¾ часов.

18 апреля. Вторник

Слава Тебе, Боже!☦ Слава Тебе, Боже!☦ Слава Тебе, Боже!☦ Я прошел очень хорошо, и даже дядя Николаша меня хвалил. Мне так спать хочется, я лучше завтра напишу. Сегодня были первые ружейные приемы, а завтра меня дядя Ники берет ужинать в батальон, я так страшно доволен. Государь назначил флигель-адъютантом П. Дельсаль [62], я страшно доволен. Он мне страшно нравится. Так тепло, что у меня форточка открыта, и я не чувствую. Мария все дуется на Г. М. 9½ часов.

19 апреля. Среда

Только что вернулся из батальона, был ужин. Страшно весело. 12¼ часов ночи.

25 Вторник. Апрель

Вот так скука, мы едем в Петергоф до лета, это так скучно, что сказать нельзя. Так хорошо было здесь, нет, надо уезжать. Сейчас едем прощаться в Павловск, потому что завтра уже мы тю-тю. Когда я приеду домой, тогда надо будет всё рассказать по порядку, что мы делали все это время. Вчера Тётя уехала в Москву, и вечером после обеда в том двор[це] мы её провожали с дядей и тётей. Она приехала сюда к 23-му. 5 часов 50 минут.

26 апреля. Среда. Петергоф

Только что приехали сюда. Против