Глава третья
НА СЕРЕДИНЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ
Когда Кемаль прибыл в Карлсбад в июле 1918 года, прошло уже восемь месяцев с тех пор, как он покинул армию. А между тем под натиском англичан группа армий «Йылдырым» продолжала отступать. На западе Греция присоединилась к союзникам, что стало представлять серьезную угрозу для Стамбула.
Хуже того, в этой сложной ситуации Турция предпринимает рискованный шаг, грозящий конфликтом с Германией. В начале июня 1918 года Энвер бросает новую армию на покорение Кавказа. Это был амбициозный проект. Октябрьская революция устранила угрозу Российской империи. Социал-демократы, пришедшие к власти в Грузии, Азербайджане и Армении, не признали власти большевиков. Эти события вселили в Энвера огромную надежду: компенсировать потерю арабских стран завоеванием территорий, где проживает значительное число турок, что позволит Османской империи укрепить на востоке свое могущество, утраченное на западе и юге. В Брест-Литовске правительство большевиков согласилось покинуть Каре, Ардаган и Батум, утраченные Турцией после Русско-турецкой войны 1878 года; их будущее должно быть определено самими жителями при содействии Турции.
Референдум, «организованный» Стамбулом, превратился во всенародное голосование: 85 124 голоса в пользу присоединения к Турции из общего числа 87 048! После столь многообещающего начала Энвер разорвал перемирие с Кавказом, бросил войска на Батум и потребовал новых территориальных уступок. Азербайджан был готов признать протекторат «старшего брата», а вслед за ним и Армения, не имеющая возможности сопротивляться. И только Грузия решила сопротивляться и обратилась за помощью против турецкой экспансии к Германии. В июне 1918 года Берлин подписывает договор с Тифлисом, столицей Грузии, и направляет туда три тысячи солдат. Отправляя новую армию на Кавказ, Энвер хочет продвинуться, чего бы это ни стоило, к Тифлису, а точнее — к Баку и его нефти.
Положение турецкой армии безнадежно. А Кемаль далеко.
Дни в Карлсбаде
Перед фотоаппаратом застыл мужчина среднего роста, с канотье в руках, взгляд лишен обычного мощного магнетизма после двух месяцев изматывающей болезни. Лицо с гладкой кожей и небольшими усами со впалыми щеками и выступающими скулами выдает огромную усталость. Светлые волосы тщательно зачесаны назад. От кожаных перчаток до начищенных до блеска ботинок, от рубашки до брюк с образцовыми складками мужчина — живой образец моды.
В течение месяца Мустафа Кемаль находился в Карлсбаде, где лечил почки. В день прибытия врач предупредил его: «Вы приехали сюда, чтобы пройти серьезный курс лечения, а не развлекаться». Карлсбад был действительно широко известным бальнеологическим курортом. Выпив сернистой воды у одного из семнадцати фонтанов, приняв лечебные грязи, курортники устремлялись в Имперский отель или в знаменитый «Пупп», чтобы поесть, поболтать с друзьями, потанцевать, пофлиртовать.
Генерал скрупулезно следовал всем предписаниям врача: два стакана воды небольшими глотками перед завтраком, грязевая ванна, а затем грязевой компресс каждое утро, третий стакан воды после обеда и, наконец, последний стакан перед сном в десять часов… что тем не менее не мешало ему проводить часть времени в ресторанах и салонах фешенебельных отелей. Кемаль всегда умел находить должное равновесие между дисциплиной и желанием развлечься.
Во время лечения в Карлсбаде Кемаль ведет дневник. Пришлось подождать до 1981 года, чтобы получить возможность не без волнения прочесть все шесть школьных тетрадей, исписанных им.
Врач, пораженный его молодостью, как-то спросил: «Вы стали генералом очень рано. Есть ли еще генералы вашего возраста в вашей стране?» Кемаль ответил: «Доктор, есть немало старых генералов в нашей армии. Если мы стали генералами совсем молодыми, то это потому, что родина нуждается в нас в чрезвычайной ситуации, в какой она оказалась».
Как проходят его дни в Карлсбаде? Выговор метрдотелю, принявшему его за полковника: с этих пор его стол был зарезервирован на имя «Кемаль-паши, командующего армией». Встреча с женщиной, готовящей книгу о героях войны в Турции. Продолжительные вечерние беседы о былых сражениях с одной из соотечественниц. Он заявляет, что «наибольшее мужество командующего состоит в том, чтобы нести ответственность за свои поступки», явно намекая на сложную военную ситуацию в Турции. Они обсуждают вопрос о том, какую политику должна проводить Османская империя…
Кемаль отражает в дневнике свое душевное состояние и повышенную нервозность: «Я проснулся в 7 утра, думая, что еще только 6 часов. Я стал выражать недовольство Шевки, своему ординарцу. Он начал меня брить, но мой гнев его настолько смутил, что он делал это неловко. Гнев мой продолжал нарастать, и я не мог подавить в себе это чувство… Сейчас я настолько взвинчен, что одно только присутствие Шевки рядом раздражает меня».
Кемаль отличался чрезмерной чувствительностью и бьющей через край энергией. Он ценил радости жизни, самые разные развлечения, будь то танцы, горячительные напитки или женщины. Турецкие ресторанчики, а также притоны и бордели Стамбула и многих других городов, куда забрасывала его военная карьера, не были ему чужды. Тем не менее вальс, прогулки в ландо и светские приемы в Карлсбаде не смогли восстановить его душевное равновесие, успокоить его.
Кемаль берет уроки, чтобы усовершенствовать свой немецкий — «я краснел, когда не мог выразить по-немецки то, что хотел», — и французский. «Я особенно хочу воспользоваться возможностью улучшить свой французский», — объясняет он молодой швейцарке, согласившейся позаниматься с ним языком. Французский язык был обязательным во всех программах военных училищ, начиная с училища в Манастире и кончая Академией Генерального штаба. Кемаль проявлял постоянный интерес к языку философов эпохи Просвещения и Великой французской революции. Как свидетельствуют примерно сорок страниц его дневника, написанных по-французски, он весьма преуспел в этом. К тому же в Карлсбаде он читал только французские романы: «Бунт» Андре Бомье, «Шагреневую кожу» Оноре де Бальзака, «К эшафоту» барона Батца.
Чтение было подлинной страстью Кемаля, и он с огромным удовольствием предавался ему не только в Карлсбаде, но и в трудные минуты военных кампаний. Так, сражаясь против русской армии в Восточной Анатолии в 1916 году, он выкраивал время, чтобы читать «Сафо» Альфонса Доде, задуматься над брошюрой под названием «Можно ли отрицать Бога», внимательно прочесть «Османскую историю» Намыка Кемаля и его «Политические и литературные статьи», погрузиться в «Элементы философии» и помечтать над стихами Тевфика Фикрета.
