Вот уж, действительно, «торговали — веселились, подсчитали — прослезились». На смену временному оживлению, который давал допинг в виде гонки вооружений, идут свойственные каждому возбудительному средству резко отрицательные последствия, причем не временного, а постоянного характера.
Но особенно важное и пока еще до конца не осмысленное обстоятельство, в котором начинает отдавать себе отчет лишь наиболее искушенный, опытный делец-экономист и которого пока не в состоянии понять значительное число бизнесменов и политиков, связано с новым характером военного производства и его последствиями. Дело заключается в том, что если раньше в течение многих десятилетий и даже столетий основную роль в военном производстве играл фактор количественный — произвести как можно больше винтовок, патронов, пулеметов, танков, пушек, самолетов и так далее, — то ныне происходящая научно-техническая революция кардинальным образом изменила и изменяет как вооружение современных армий, так и, следовательно, весь характер военной промышленности.
Военное производство настоящего и в еще большей степени ближайшего будущего имеет тенденцию терять характер массового производства. В самом деле, по подсчету крупнейшего американского ученого Л. Поллинга, разрушительная сила всех бомб и снарядов, примененных в ходе второй мировой войны всеми воюющими сторонами, вместе взятыми, составляла примерно 6 мегатонн. Сила одной современной термоядерной бомбы средней величины —10–15 мегатонн. Следовательно, создание миллионов снарядов и бомб заменяется значительно менее массовым, можно сказать почти штучным, выпуском атомного и термоядерного оружия. На смену десяткам и сотням миллионов единиц различных средств ведения войны приходит неизмеримо меньшее количество более сложных современных средств — ракет, электронных систем и так далее.
Речь идет о том, что в руках нынешних вашингтонских руководителей и тех промышленных воротил, которые стоят за их спиной, военные расходы — уже не такой действенный препарат взбадривания производства, каким они были еще несколько лет назад. Быстро изменяющаяся технология военного производства, намечающаяся тенденция — переход от массового производства самолетов, танков, артиллерии к специализированному малосерийному производству ракет и атомных боеголовок — все это означает, что каждый доллар прироста военного бюджета приводит в движение меньше производственных мощностей и меньше рабочей силы, оказывает меньшее воздействие на экономику, чем прежде.
Следовательно, встает перспектива того, что массовое военное производство, типичное для многих десятилетий, производство, в котором были заняты тысячи предприятий и миллионы людей, неизбежно должно отойти в прошлое. На смену этому приходит ограниченное число специализированных предприятий, обладающих более или менее ограниченным числом специалистов высокой квалификации, на смену массовому производству — создание сравнительно небольших серий, сложных и дорогостоящих систем современного оружия. Физическая масса оружия сокращается за счет многократного увеличения его силы и мощи.
Последствия этого процесса для массового промышленного производства очевидны. Если в 40-х и 50-х годах значительная часть мощностей американской промышленности, миллионы рабочих рук были заняты в военной промышленности, то в качестве перспективы предстоящих лет вырисовывается значительное сокращение как заводских мощностей, так и рабочих рук, занятых в военной кузнице, что отнюдь не означает само по себе разоружения и уменьшения опасности войны.
Однако военная промышленность США в начале 60-х годов, в свете вышеизложенных обстоятельств, оказалась подобной насыщенному соляному раствору, который не в состоянии более поглощать то, что в него вкладывается.
Новая ситуация требует новых решений, новой тактики. Но то, что не видят еще большинство бизнесменов средней руки, то, что не в состоянии пока осознать и многие крупные воротилы, моргановская группировка почуяла раньше других. Почему? Да потому, что огромные деньги и долгие годы дали возможность дому Моргана сколотить высококвалифицированную команду управляющих, найти или переманить от конкурентов самых ловких и оборотистых, вышколить их, заставить работать на приумножение моргановских миллиардов. Подробнее об этом речь впереди, а здесь надо только подчеркнуть, что, располагая штатом самых квалифицированных служащих — управляющих, экономистов, инженеров, финансистов, наследники старого Моргана уже не раз обходили конкурентов, раньше других улавливая, куда дует ветер.
Итак, парадокс объясним. Нет, Морганы не отказались и, судя по всему, не собираются отказываться от военных прибылей. Но и они вынуждены приноравливаться, применяться к обстановке.
Есть у банкирского дома Морганов и еще одно секретное оружие, которое на протяжении многих десятилетий дает им большие преимущества перед конкурентами, приносит огромные дополнительные доходы. Если в кругах широкой общественности бытуют иллюзии о том, что Морганы, дескать, чуть ли не растворились в американском обществе, то в Вашингтоне таких иллюзий не питают. Не один, не два и даже не десять крупных тузов вашингтонской административной иерархии действуют в соответствии с указаниями, которые дает «Угол» — штаб-квартира моргановской империи на Уолл-стрите.
Попадая в величественный кабинет такого деятеля в одном из вашингтонских департаментов, слушая напыщенное выступление сенатора с трибуны конгресса, присутствуя на пресс-конференции политика, заявления которого на следующий день публикуются буржуазной печатью всего мира, трудно представить себе, что это всего лишь «политические пузыри». Практически их собственный вес равен нулю, а влияние и власть целиком и полностью зависят от тех, кто эти пузыри надувает, раздувает и запускает, — от хозяев банкирского дома Морганов.
Пожалуй, раньше других моргановские заправилы по достоинству оценили все преимущества, которые дает пребывание «своего человека» на ключевых постах государственного аппарата. Уже давно используют они свое могущество и неисчерпаемые финансовые возможности для того, чтобы наряду с контрольными пакетами акций, патентами и компаниями приобретать собственных сенаторов и министров.
Бывают среди моргановских ставленников в Вашингтоне и рыбы крупнее. Теперь уже ни для кого не секрет, что если бы не решение, принятое на семейном совете Морганов в начале нынешнего века, — нипочем не быть бы университетскому краснобаю, заурядному профессору Вудро Вильсону президентом Соединенных Штатов. Но в тот период политический небосклон над Европой начал затягиваться тучами, и банкирский дом Морганов, вложивший к тому времени в Европу многие миллионы долларов, счел целесообразным посадить в президентское кресло человека, которому он мог доверить защиту своих капиталовложений. Как известно, Вильсон оправдал доверие своих патронов. Не поколебавшись, он бросил сотни тысяч молодых американцев в мясорубку мировой бойни для спасения моргановских денег.
